"Инна Кинзбурская. Дорога на высоту" - читать интересную книгу автора

- Хочешь прочесть о Петре? Правду о Петре - хочешь?
- Я еще в школе читала Толстого.
- Ах, какая умная девочка. И по истории у тебя было пять?
- Нет. Больше чем на четверку я не тянула.
- Все же - советую.
- Давай.
Он принес ей серенький томик, Светлана не спала несколько ночей, она
всегда читала по ночам. Возвращая книгу, сказала:
- Темная история с этой историей.
- Страшная, - сказал он, - страшная история РОССИИ. Чем больше узнаешь...
Хочешь, я принесу тебе другие тома? Об эпохе Ивана Грозного?
Он стал говорить о других веках, других царях, она и сейчас, казалось,
слышала его голос. Время словно сдвигалось, туман редел, она жила в иные
эпохи, люди вокруг были незнакомы. Но оттуда сюда, к ним, тянулись нити,
может быть, не все видели их, эти нити. А он - видел. Он живописал, но умел
и все расчленить, расставить по полочкам. Они возвращались из путешествия
обратно в последнюю треть двадцатого века, здесь тоже было страшно, но он
отряхивался, смахивал пыль с сандалий и шел обедать. А у нее еще долго
кружилась голова.
Любил ли он ее? Или она была единственной, способной его слушать? Ему это
было необходимо - аудитория, пусть даже из одного человека. Иногда она
пыталась сказать что-то свое, он не мог этого допустить. Она умная девочка,
он согласен, но что за глупости она говорит.
Потом он нырнул в Достоевского. Он погрузился в него, как уходят под воду
и, кажется, не собирался всплывать. Но у него, наверное, был надежный
скафандр, а у нее - не было, она вообще не умела плавать и чуть не оказалась
на дне, во всяком случае нахлебалась достаточно.
Она проглатывала очередной роман, а потом смотрела на своих знакомых, на
случайных встречных, на прохожих на улице и видела в них Мышкиных,
Раскольниковых, Ставрогиных. Это становилось навязчивым, как болезнь.
- Света, - спросил встревоженный филолог, - это у тебя что - игра?
- Нет, я серьезно.
- Но они все давно умерли, сейчас другое время, ты же знаешь.
- Да, конечно, - согласилась Светлана. - Но потомки их живы.
- Ха! - сказал филолог. - Ни у кого из них не было детей. Откуда потомки?
Иронию она понимала.
- Может, у них были незаконнорожденные дети...
Они сидели в комнате, она подошла к окну, распахнула его. Внизу, как
всегда, куда-то двигались люди.
- Смотри, - сказала Светлана, - они все вышли из книг Достоевского.
- Ну-ну... - произнес он. Мол, ничего не скажешь, способная у него
ученица. Переплюнула его, учителя. Только куда это тебя заведет?
Но неожиданно для обоих их завело в тупик, и дать задний ход уже не
получилось.
- Слушай, - не то спросила, не то просто подумала вслух Светлана, - а от
кого из героев Достоевского ведет твоя родословная
Он перестал посмеиваться и сказал серьезно, глядя в глаза Светлане:
- Я не от них, я от самого Федора Михайловича.
- Ого! Вот это мания!
- Да, - сказал он и стал смотреть в окно, но не на людей, а куда-то