"Инна Кинзбурская. Дорога на высоту" - читать интересную книгу автора

вдаль. - Во мне болит. Это моя боль.
Что-то странное, смутное поднялось в ней.
- Ты что-то путаешь. Это - великая Русь. А ты, кажется, еврей.
Он досадливо поморщился и заходил по комнате.
- Какой я, к черту, еврей? Я русский. Я здесь родился. Я впитал все это.
Это - мое.
Она и сейчас помнит - показалось, что под ногами поползла земля,
качнулась. Что это было? Наитие? Голос предков? Или внутреннее чутье уловило
фальшь?
- Теперь моя очередь спросить: ты серьезно?
- Вполне.
Он помолчал, походил по комнате, еще раз сказал: "Вполне", опять
помолчал. Потом подошел к ней вплотную, остановился, усмехнулся, нехорошо
усмехнулся:
- Уж не хочешь ли ты сказать, что при русском папе все-таки принадлежишь
к богоизбранному народу. Конечно, у того народа главное - мамина кровь. О!
Это сейчас становится модным. Вспоминают о своей принадлежности, вытаскивают
на свет божий документы, которые раньше прятали. И валят туда. Туда! Кому
удается. Такое вот свободомыслие. А знаешь, почему едут? Думаешь, увлекают
идеи сионизма? Просто захотелось вкусно поесть.
- А почему бы не поесть вкусно? Я тоже люблю. А ты - нет?
Они еще никогда не говорили так резко, враждебно. Светлана помнит его
лицо - нехорошее, недоброе. Его не остановила даже ее полушутка.
- Что ты знаешь о еврейском народе? О его истории? Культуре? Что там
сейчас? Язык? Возможна принадлежность к народу без языка?
Ее принадлежность? Русский папа, который с ними не жил, оставил ей в
наследство свою фамилию. Это был пропуск в жизнь. Она не говорила об этом с
чужими людьми. Но они, кажется, не совсем чужие. Можно и высказаться. Тем
более, что ее приятель - со всех сторон богоизбранный. И отрекается.
- Я и в самом деле ничего не знаю. Ни-че-го. Ну и что? Поэтому во мне
другая кровь? Все они, - Светлана кивнула в сторону улицы, - отлично знают,
кто моя мама. И твоя, кстати, тоже.
- А мне плевать, - сказал он. - Достоевский - это мое. А псалмы царя
Давида - извини...
Он опять стал шагать по комнате, останавливался и снова начинал
двигаться. А она стояла, будто замерла, прижавшись плечом к оконной раме.
- Я и псалмов не знаю, и не знаю, кто такой царь Давид. Я слыхала только
о мудром царе Соломоне. Это не одно и то же?
- Почти что. Это отец и сын.
- Да? А на каком языке там говорят?
- На иврите, - сказал филолог, он действительно знал все на свете. - Это
язык Торы и древних еврейских мудрецов. Сейчас в Израиле говорят на этом
языке.
- А что такое "Тора"?
- Книга. Евреи считают, что эта книга дана народу самим Господом Богом.
Могу достать в русском переводе. Будешь читать?
- Когда-нибудь, - тихо сказала Светлана. - Сейчас у меня курсовая.
Он не приходил несколько дней, а потом явился, сказал, забудь чушь, что
он городил. Это все чепуха.
- Какое имеет значение - кто ты, кто я? Важно - ты и я. И я тебя люблю,