"Андрей Кивинов, Сергей Майоров. Акула: охота на санитара " - читать интересную книгу автора

ряд видных представителей "фарцы". Естественно, когда волна арестов затихла,
он захватил освободившиеся позиции, а друзья из Комитета позаботились о том,
чтобы стукача подозревали в ком угодно, но только не в розовощеком Венечке,
в одних кругах известном под мажорным прозвищем Винстон, в других - под
агентурным псевдонимом Сухарь. Оформлявший Трубоукладчикова капитан не
блистал красноречием или отточенной наблюдательностью, а потому и кличку
выбирал, отталкиваясь от внешности сексота, уже тогда обретшего солидный
животик и ухмылку сытого кота.
Само собой, Веничкины взгляды на карьеру давно и радикально претерпели
изменения. Поскольку не работать вовсе было нельзя, он избрал путь
юрисконсульта. Первые два предприятия пришлось оставить достаточно быстро -
и директора, и работяги воровали с таким остервенением, что не приходилось
сомневаться: очень скоро БХСС пройдется по ним частым бреднем, и отсидеться
в стороне вряд ли удастся. На третий раз Вениамину повезло, его приняли на
должность в таком месте, где тырить было просто нечего. Он был предоставлен
самому себе, мог заниматься делами не только по вечерам, но даже в рабочее
время, и не мозолил глаза операм.
На том и погорел... Впрочем, это тогда так казалось; теперь-то Вениамин
Яковлевич понимал, что судьба просто решила его разбудить, подтолкнуть к
решительным действиям, грубовато, но верно показала дорогу к настоящему
процветанию.
Сотрудничество с КГБ Трубоукладчиков постепенно сворачивал. Нет, он не
отказывался от встреч и с прежним прилежанием выслушивал задания, но
информации реальной не приносил, а то, чего не делать было нельзя, выполнял
спустя рукава. Его куратор, уже получивший звание майора, предупредил, что
надо дать эффектные показания против директоров тех двух предприятий, на
которых Вениамин начинал свою трудовую деятельность. Как и следовало
ожидать, их все-таки загребли; к следователю вызывали многих, в том числе и
Трубоукладчикова, но он отбрехался, сославшись на то, что по причине малого
срока работы интересующими органы данными располагать просто не может.
Теперь намечались судебные слушания; к власти в Москве пришел Андропов, и у
Комитета был свой, не очень ясный Трубоукладчикову, интерес в ряде
"хозяйственных" дел.
Поручение Вениамин проигнорировал. В суд он, конечно, явился, но
выступал без огонька, отделывался общими фразами, а пару раз умудрился и
вовсе ляпнуть нечто такое, что шло вразрез с позицией обвинения. Директоров
все равно осудили - виновны они были по-настоящему, доказательств хватало с
избытком, один получил "вышку", второй отделался двенадцатью годами, так что
Веня даже пожурил себя: на кой черт было выделываться? Пожурил и забыл,
погруженный в собственные заботы: дела разворачивались лихие, прибыльные, с
учетом изменившейся обстановки можно было либо голову, как тот директор,
потерять, либо заработать настоящие бабки; нутром Веня чувствовал, что
осталось еще немного, что очень скоро в стране начнется новая жизнь и надо
быть к ней готовым... Вот и готовился в поте лица, ковал первоначальный
капитал, да так заработался, что не обратил внимания, не оценил по
достоинству маленький факт: майор не прислал вызова на очередную встречу.
Спустя три дня Трубоукладчикова повязали. Он бушевал и требовал
связаться с Комитетом, он плакал и предлагал баснословные взятки, отвергнуть
которые, на его взгляд, не мог ни один нормальный человек - все было тщетно.
Пройдя проторенной дорогой: протоколы, понятые, допросы, очные ставки и