"Диана Кизис. Последний штрих " - читать интересную книгу автора

столиком. - Ни в коем случае! Послушай меня, Джесси: не вздумай доставить
этой ведьме такое удовольствие. Лучше уж получить за рисунок двойку.
Я пребывала в нерешительности.
- Я хочу разобраться в себе, - сказала я. - Не знаю, что и делать.
Скоро я возненавижу живопись столь же люто, как ненавидела раньше все
остальные предметы. Что же делать? Как прикажете взглянуть на пенис другими
глазами?
Брин с Сесил переглянулись и разом выпалили:
- Займись полевыми исследованиями! - И дружно расхохотались.
Я запустила в них сосиской по-итальянски, но они вовремя пригнулись.
За итоговую работу надо было получить не менее восьмидесяти баллов по
стобалльной шкале, потому что, как любила повторять Флук, "в искусстве нет
места посредственности". Денно и нощно я шевелила извилинами, пытаясь что-то
придумать. Нужно, чтобы мой проект нес глубокий смысл, заключал в себе некое
послание... Я мечтала: вот я получаю высший балл. И представляла, что будет,
если я получу неуд. Если мне влепят неуд, я брошу рисовать, потому что
художник должен иметь собственное видение мира и совершенствоваться,
невзирая на критику... То есть благодаря критике. Так по крайней мере
утверждали начинающие живописцы из нашей группы, когда мы жевали на
"пятачке" бутерброды и беседовали на тему искусства.
За четыре недели до сдачи итоговой работы у меня родилась идея. На этот
раз я не стала советоваться с Флук. Я создам кукольный домик - самый что ни
на есть настоящий кукольный домик, - моделью для которого послужит сгоревший
незадолго до этого дом в Боулдере. В огне погибла семья. Меня очень
взволновали газетные статьи, возможно, потому что в доме заживо сгорели
мать, отец, сын, немного похожий на Генри, и дочь, которая, как мне
казалось, слегка смахивала на меня. Я решила досконально воссоздать их
жилище: книги, мебель, игрушки, - все, как было до пожара. Выклянчив у
родителей деньги, я зачастила в магазин игрушек, расположенный в южной части
города. Миниатюрные предметы интерьера стоили недешево, но мне хотелось
воссоздать обстановку в мельчайших подробностях, так, чтобы защемило сердце.
Обставляя комнаты в картонном домике, я учитывала планировку и ракурс, а в
конце немного передвинула вещи, чтобы создать впечатление беспорядка,
тошнотворное предчувствие грядущей беды.
Сесил часто приходила смотреть, как я работаю над проектом. Она
обсуждала со мной мой замысел, иногда приносила бутерброд или бутылку
кока-колы. Когда модель дома была готова, я начала писать с нее картины, по
одной комнате в день. Я дотошно воспроизводила каждую мелочь. Мне было
интересно, выйдет ли что-нибудь из моей затеи. Удивительно, но
отстраненность, порожденная игрушечным масштабом, замечательно ложилась на
полотно. Картины получились тревожными. Я бы даже сказала, жутковатыми.
Особенно меня радовало то, что при внимательном рассмотрении - конечно, если
зритель что-то смыслит в искусстве - было заметно, что картины списаны не с
настоящих комнат, а с игрушечных. Я считала это своим большим достижением. В
качестве последнего штриха я сожгла кукольный домик: теперь он существовал
лишь на моих полотнах. Я дала своим картинам захватывающее, как мне тогда
казалось, название: "Социологическое исследование № 4, в память о членах
семьи Калипсо, которых тоже было четверо".
Картины даже не успели просохнуть, когда я притащила их в класс.
Флук постояла немного перед первым холстом. Перешла к следующему. Затем