"Дж.Клавелл. Тай-Пэн: Роман о Гонконге" - читать интересную книгу автора

Струан заколебался, предложение Синклера застало его врасплох. Он
внимательно посмотрел на молодого человека, с удовольствием отметил глубокий
юмор, притаившийся на самом дне светло-серых глаз, и громко объявил:
- Преподобный Маусс, где вы? Давайте помолимся.
Внушительная фигура Маусса выросла над рядами торговцев. Нетвердо
ступая, он двинулся к голове стола и поставил на край свой пустой бокал,
притворившись, что так и не успел его наполнить. Все присутствующие сняли
шляпы и с непокрытыми головами замерли в ожидании на холодном ветру.
На берегу стало тихо. Струан поднял глаза на возвышение у подножья
горы, где будет стоять кирка. Внутренним взором он увидел эту кирку и весь
город с его причалами и лабазами, домами и садами. Он увидел Большой Дом,
где Тай-Пэн из поколения в поколение будет держать свой двор. Дома для
других владельцев компании и их семей. И их любовниц. Он подумал о своей
теперешней наложнице Т'чунг Йен Мэй-мэй. Струан купил Мэй-мэй пять лет
назад, когда ей только-только исполнилось пятнадцать и мужчина еще не
касался ее.
Хей-йа, радостно сказал он самому себе, воспользовавшись одним из ее
кантонских восклицаний, которое в зависимости от интонации могло выражать
удовольствие, злость, отвращение, беспредельное счастье или полную
беспомощность. Поистине, это не женщина, а дикая кошка, с нежностью подумал
он.
- Милостивый Боже диких ветров, и прибоя, и любви во всей ее красоте,
Бог великих кораблей, и Северной Звезды, и красоты родного дома, Бог и Отец
младенца Христа, воззри на нас и смилуйся над нами. - Маусс, закрыв глаза,
воздел руки. Его голос звучал проникновенно, вечная, неизбывная тоска
поднялась из глубин его души и овладела всем его существом. - Мы - сыновья
человеческие, и наши отцы тревожились за нас, как Ты тревожился за своего
благословенного сына Иисуса. Распяты святые на земле, и множатся грешники.
Мы смотрим на великолепие цветка и не зрим Тебя. Мы сносим гнев Повелителей
Ветров и не знаем Тебя. Мы бороздим грудь могучего океана и не чувствуем
Тебя. Мы возделываем землю и не касаемся Тебя. Мы едим и пьем, и нет вкуса
Твоего на губах наших. Все это Ты, и многое другое - тоже Ты. Ты - это
жизнь и смерть, удача и неуспех. Ты Бог, а мы люди...
Он замолчал с искаженным лицом, пытаясь преодолеть душевную муку. О,
Боже, прости мне прегрешения мои. Позволь мне искупить слабость мою
обращением язычников. Позволь стать мучеником за Твое Святое Дело. Обрати
меня из того, что я есть, в то, чем я был когда-то...
Но Вольфганг Маусс знал, что к прошлому нет возврата, что с того
момента, как он поступил на службу у Струану, благодать навеет да оставила
его и плотские желания завладели им и держали в своей власти крепче, чем
болотная трясина. Конечно, Боже, я сделал то, что должен был сделать, думал
он. Для меня не было и нет иного способа попасть в Китай.
Он открыл глаза и беспомощно огляделся вокруг.
- Извините. Простите меня. Я утратил верные слова. Я вижу их -
великие слова, которые откроют вам Господа, как некогда Он был открыт мне,
но уста мои навсегда онемели для этих слов. Простите меня. Господи,
благослови этот остров. Аминь.
Струан взял полный бокал виски и протянул его Мауссу.
- Я думаю, ты сказал очень хорошо. Тост, джентльмены! За королеву!
Они выпили, и когда бокалы опустели, Струан распорядился наполнить их