"Жерар Клейн. Планета семи масок (Сборник "Хронос")" - читать интересную книгу автора

руки приветствовать чужие города, безразлично-красивые или уродливые,
нигде не задерживаясь надолго; хорошо было даже тогда, когда он застрял на
Тарре, когда провел в тоскливом одиночестве под нависшим серым небом много
дней, созерцая огромное болото, в которое превратился космопорт - да, даже
тогда было здорово! А здесь - нет.
Здесь что-то стояло между ним и этим миром с его безмятежным
спокойствием, что-то неуловимое, чему он не мог подобрать названия, мешало
ему, тончайшей пеленой заволакивая глаза.
Он поднял голову и увидел в небе все семь лун - сияющую диадему из
драгоценных камней, повисшую над планетой. Семь цветов - как семь
чистейших нот, у каждой луны - своя, и каждая лила ясный, холодный свет на
свои ворота: вот рубиновая луна, вот серебряная, золотая, изумрудная,
перламутровая...
Перламутровая... Молочно-белый диск с радужным отливом, белое пятно в
ночи, зловещее око, прикрытое до времени матовым веком.
Стелло опустил глаза и принялся разглядывать причудливые здания вокруг.
Потом неуверенно двинулся вперед, и вдруг стены окружили его со всех
сторон, нависли над ним, словно скалы, смыкаясь сводами над головой, стены
ожили, трепетали, волнами набегали друг на друга, тянулись к нему, с
хлюпаньем разлетались пенными брызгами - что же это за стены, - непрочные,
как оболочка мыльного пузыря, что лопается от легчайшего дуновения?
Он бродил по аллеям, уже не понимая, окружают его деревья или башенки
сказочных крепостей, но стоило поднять голову - и снова он видел сквозь
призрачные своды семь неподвижных лун на темных небесах. В окнах мелькали
поблескивающие маски, трепетали, словно листья на ветру, радужные плащи
кружили невесомым хороводом, взбираясь по винтовым лесенкам, собираясь в
стайки и вновь разлетаясь, заполняя стеклянный лабиринт города -
мотыльки-однодневки, эфемерные, бескровные существа...
Бескровные! Вот оно, верное слово. Бескровна эта ночь. Бескровна
планета, и небо, и семь лун на нем, и семь ворот в мерцающей стене, и семь
хрустальных звонов гласных Древнего Языка, бескровен перламутр, словно
застывшая окаменелая плоть, не подверженная тлену... Но ведь он, человек,
безнадежно затерявшийся в этом мире - живой! В его висках бьется кровь, а
мышцы послушно играют под теплой кожей! Он поднял руки и дотронулся до
своего лица, когда-то обветренного и опаленного солнцами многих миров, но
побледневшего за долгие месяцы у пультов и экранов корабля, провел
ладонями по щекам, по подбородку, ощутил покалывание отросшей щетины, и,
казалось, даже почувствовал, как эти короткие, почти незаметные волоски
продолжают расти под его пальцами - значит, жизнь не замерла в нем!
А что прячут эти создания под масками и плащами? Нечто совершенное и
потому холодное и отстраненное? Кто они? Фигурки, слепленные из песка и
пыли, фигурки, в которые когда-то по ошибке вдохнули подобие жизни, - и
готовые рассыпаться от случайного взгляда? Или вместо плоти у них
поблескивающий металл и бесчисленное множество зубчатых колесиков и
винтиков, заученно цепляющихся друг за друга?
А может, под маской скрывается лишь другая маска, а под ней - еще одна,
и еще, и еще, до бесконечности, и никогда не добраться за ними до
истинного лица? Кого они обманывают? Друг друга? Себя? Плутают в
безвыходном лабиринте собственных душ? Возможно, маска здесь была когда-то
просто украшением, но странным образом за века и тысячелетия стала частью