"Жерар Клейн. Планета семи масок (Сборник "Хронос")" - читать интересную книгу автора

Песок казался исключительно плотным: ни малейшего облачка пыли не
клубилось у ног танцующего. Да, подумал Стелло, наверное он танцует, но
какое же это бледное, невыразительное слово! Ведь танец никогда не был
любимым искусством землян... Он скорее назвал бы это зрелище "звездной
игрой", хотя и такое сочетание ему самому показалось неподходящим даже в
коротких, выразительных словах Древнего Языка. Это было что-то, чего не
опишешь никакими словами, не нарисуешь кистью, не вылепишь из самой
податливой глины, это была непостижимая тайна, на краткий миг приоткрыла
она свой покров, отдавшись звездной игре, и через такое же мгновение снова
исчезнет в песках...
Стелло подался вперед, силуэты в плащах расступились, пропуская его, и
он шагнул на площадь, оставляя в песке четкие, глубокие следы и не замечая
этого: взгляд его был прикован к туманному, непрестанно менявшему
очертания алому пятну. Под развевающейся накидкой Стелло надеялся все же
разглядеть силуэт - человеческий или иной. Он смотрел и смотрел, но все
было тщетно. Ему виделся лишь язык пламени, легкая кисть, танцующая на
полотне древних песков, нанося на него тончайшие мазки.
Мазки складывались в картину. Движения превращались в слова. Стелло
понял это, подняв глаза и вновь увидев семь лун в туманном небе, по
которому проносились отблески мерцающих на песке огней. Это был язык
движений, жестов, движения сливались в песню, в поэму, - в заклинание,
быть может. И все вокруг замерли в ожидании. Чего они ждали? Что подмигнет
одна из их лун, или захлопнутся ворота, или упадет маска, или прямо из
песка выбросит темные ветви чудовищное дерево, какое только и может
вырасти в этом бескровном, безжизненном, кристаллическом мире, на планете
песков и разноцветных негреющих огней?
И вдруг он увидел и понял, что говорит ему танец, увидел струение
прозрачной воды, ручеек, водопад, широкую полноводную реку и наконец -
океан. Потом он ощутил холод, океан затянуло ледяной коркой, вода застыла
в оцепенении, похожем на смерть - никогда уже не пробежит волна по ее
безжизненной зеркально-гладкой поверхности...
Ибо движения танца замирали, погружаясь в неподвижность. "Неподвижность
- это и есть смерть", - подумал Стелло. И тут он снова увидел серебряную
маску - в тот миг, когда ему показалось, что серебристая оболочка
отделилась от лица, словно шелуха, и упала с легким шорохом - так на Земле
облетают с деревьев осенние листья. Но серебристый лист, не долетев до
песка, словно растаял в воздухе, оставив лишь мерцающие блики, которые
тоже погасли, не успев опуститься, и вдруг по песку разлился бледный
молочно-белый свет. На танцующем была перламутровая маска.
Стелло вздрогнул. Так значит у них и вправду множество масок, одна под
другой? Нет лица, одни только личины? И их сбрасывают, как листья, а под
ними вырастают новые?
И снова кто-то коснулся его руки.
- Вы тоже будете танцевать, чужестранец? - услышал он тихий и
удивительно нежный голос.
- Нет, - ответил Стелло, и его собственный голос прозвучал хрипло и
тускло. Он резко обернулся.
На него смотрела маска из золота, ничем не украшенная, гладкая и
блестящая, подобная какому-то сказочному камню, познавшему долгие ласки
воды и ветра.