"Жирар Клейн. Голоса Пространства " - читать интересную книгу автора

- Сколько месяцев, сколько лет мы обшариваем небо и ни разу не поймали
никаких передач, кроме как с Земли.
- А ты чего ждал? - спросил Ферье.
- Не знаю, - сказал Ласаль. - Крика, зова, голоса. Необъяснимой дрожи
эфира.
Мы смотрели на этих двоих, уронив руки на колени, лица у всех
осунувшиеся, усталые.
- Ты просто мечтатель, - сказал Ферье.
Я присмотрелся к нему: отрешенный взгляд запавших глаз, застывшие черты
сурового лица в желтом свете кажутся особенно резкими... да, конечно, он и
сам мечтатель! И я понял: как все мы, он мечтает не о Земле, он равнодушен к
тому, что оставил позади, к текущему счету, который растет не по дням, а но
часам, потому что он, Ферье, как все мы, занят самой опасной работой, до
какой додумалось человечество, и не извлекает из этого ни малейшей выгоды;
равнодушен и к долгому отдыху, которым сможет насладиться лет через десять,
когда его вконец вымотают космос и синтетический воздух, каким мы дышим на
Марсе; я понял: он думает о том, что хотел бы открыть и чего мы не нашли на
Марсе, но, быть может, откроем на Сатурне или на, Юпитере, - о собратьях.
Тогда поднялся Юсс, Молодой, белокожий и светловолосый, и глаза
светлые, - почему-то казалось, что ему трудно не отвести их, если
встретишься с ним взглядом. И голос тоже у него был ясный, но неуверенный и
звучал еще нерешительней оттого, что с нами Юсс разговаривал не на своем
родном языке.
- Вчера я шарил на всех диапазонах и услышал такое, что шло не с
Земли, - сказал он. - Ничего подобного я никогда еще не слышал. Это было
похоже... как бы сказать... похоже на жалобу. А потом утихло. Я слушал, и
мне стало страшно.
Он поднял глаза и тревожно оглядел нас, сидящих полукругом, но никто не
засмеялся. Кто-то зашаркал подошвами, кто-то покашлял, но не засмеялся
никто. И не встретив того, чего опасался - насмешки, - Юсс продолжал:
- Может быть, сегодня вечером попробовать еще раз. Может быть, я опять
это услышу.
Белые, длинные, совсем девичьи пальцы его пробежали по клавишам
настройки. Снаружи, в разреженном холодном воздухе Марса, беззвучно
повернулись антенны.
В картонных раковинах громкоговорителей хрипло вздохнул ветер. Но летел
он не над какой-то планетой, не над океанами Земли и не над полюсами Марса,
он летел среди миров и не приносил с собою ни отзвука, ни зова, только свое
же звездное эхо.
Мы ждали, недвижимые, охваченные смутной печалью, печальной тревогой
оттого, что сейчас увидим, как горько обманется Юсс в своих надеждах.
Но оно пришло, и в первую минуту я не понял, что же это напоминает. Я
мог бы поклясться, что никогда еще не слыхал ничего похожего. То был звук
бесконечно низкий, глубокий, и не просто звук, а песнь, протяжный вопль,
голос, полный невыразимого страдания, голос некоего духа, влачащегося в
недрах пустоты, голос иного времени, иного мира.
Из громкоговорителя слышался шорох, будто моросил дождь. Радиопомехи. А
голос... такой рев издавали, должно быть, плезиозавры, что обитали в теплых
морях вторичного периода, подумалось мне.
А потом я подумал о Грандэне, мне представилось его озабоченное лицо,