"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

Паппенгейм, усаживаясь в коляску.
- Можно ехать? - спрашиваю я, отводя в сторону комплименты.
- Пожалуйшта, милый, пожалуйшта!
"Милый"! Даже вот как! Нет, думаю, Молокоеда ты не проведешь, старая
обезьяна!
А Паппенгейм, словно не замечая моей враждебности, продолжал бормотать:
- Дело прошлое, Вашя, но ты нравилшя мне даже в Золотой Долине. Ты -
отважный и храбрый человек! А таких у наш любят. Между нами было прошто
недоразумение.
Ничего себе, недоразумение! Я вспомнил, как он палил в нас с Димкой из
ружья, когда мы собирали халькопирит, и невольно улыбнулся.
- Ты мне не веришь? - воскликнул старик.
- Нет, я просто вспомнил забавный случай, - улыбнулся я, поглядывая на
старика. - Скажите, господин Паппенгейм, это вы тогда стреляли в нас, когда
мы были наверху ручья?
- Штрелял? Я? - ужаснулся Паппенгейм. - Не понимаю, о чем ты говоришь?
- Понимаете! - рассмеялся я ему в лицо. - Но учтите, что вас тоже
понимают.
Он забормотал что-то про себя, а я подумал о том, как легко мог бы
разделаться сейчас с нашим врагом, если бы у нас все было подготовлено к
бегству. Ведь один на один я, пожалуй, осилил бы хлипкого старикашку.
Я всерьез усомнился в словах Паппенгейма.
- Какой же он вам брат? Вы - Паппенгейм, он - Камелькранц.
- Ах, ты вот о чем, - рассыпaлся Паппенгейм. - Мы с Мартой родные, а с
Фрицем - родные только по отцу.
Чтобы не слышать противной болтовни Паппенгейма, я хлестнул лошадей, и
они, как ветер, помчали к имению Фогелей меня и моего врага.
Верблюжий Венок встретил гостя у ворот. Братцы обнялись, расцеловались
и встали друг против друга, отирая платочками глаза. Только тут я понял,
почему наш горбун всегда напоминал мне Паппенгейма. Братья были очень
похожи. У обоих маленькие серые глазки без ресниц, выдвинутые вперед
подбородки и сжатые трубочкой губы.
Проплакавшись, Верблюжий Венок и Паппенгейм пошли в дом, а я въехал во
двор и стал выпрягать в сарае лошадей.
Батраки были еще в поле. В пустой конюшне чистил навоз Заремба.
Юзеф молча принял у меня лошадей и подарил таким взглядом, что я
вспомнил про гвоздь.
- Юзеф, - мягко сказал я, - ты напрасно думаешь обо .мне плохо.
- Думаю о тебе так, как принято думать о всяком предателе.
- Напрасно.
На крыльце появилась Белка:
- Вас приглашают кушать!
- Кого? - растерялся я. - Куда?
- Известно куда. Туда, где господа кормят собак и таких лизоблюдов, как
ты.
Я думал, Нюра говорит это из желания оскорбить меня, но через минуту
услышал приглашение уже от самого Паппенгейма.
- Почему ты не идешь, Вашиль? - мягко проговорил он. - Я рашпорядилшя,
чтобы тебя хорошо накормили.
- Спасибо, не хочу...