"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

груди плакат: партизанка. Я вспомнил, что уже видел подобную фотографию в
городской газете.
- Где ты взял ее? - спросил я.
- Рудольф привез, - похвастался Карл. - А вот и он здесь.
Тупым пухлым пальцем маленький барон показал здоровую фигуру брата,
позирующего перед фотографом. Фогель готовился выдернуть табуретку из-под
ног девушки. Я вспомнил, как вела себя перед смертью девушка. Она не
испугалась виселицы и громко крикнула:
- Меня вы повесите. Но за мной придут другие... Другие - это мы. Мы вам
еще отомстим за смерть советских людей!
Я встал из-за рояля. Мне видны были уголок кабинета Рудольфа и гости,
обступившие диван, на который он улегся.
"Карта на противоположной стене", - подумал я и перешел к другой
стороне двери. Но и отсюда мне открылась только правая, не интересовавшая
меня часть карты. Желание взглянуть на линию фронта было так сильно, что я
осмелел и шагнул вперед.
В тот же миг передо мной выросла овчарка. Шерсть на собаке поднялась
дыбом, и я невольно отступил. Собака следовала за мной.
Я допятился кое-как до двери и, выскочив в прихожую, захлопнул дверь
перед самым носом собаки.

КОГТИ ПАППЕНГЕЙМА

Ты можешь трясти меня до тех пор, пока не
расшатаешь гору, и все-таки ничего, кроме правды, из
меня не вытрясешь.
Ф. Купер. "Зверобой"

Через несколько дней после бала я снова удостоился чести быть
приглашенным в замок. Едва я вошел, как со всего размаха на меня налетела
Белка, выронив из рук на пол пустой поднос:
- Вася, берегись! Они что-то придумали.
Тут же подобрав поднос, Нюра как ни в чем не бывало исчезла на кухне.
- О, Вашиль! - приветствовал меня Паппенгейм, открывая дверь из
столовой. - А мы тебя ждем...
Посредине комнаты был накрыт стол, за которым я с изумлением увидел
Димку и Левку.
- Шадишь, Вашиль! - придвинул мне стул Паппенгейм и уселся рядом. - Вот
теперь мы можем шкажать: вше герои Золотой Долины шидят за одним штолом.
Он хихикнул и обвел нас колючим взглядом, приглашая посмеяться шутке.
Но никто даже не улыбнулся. По настороженному виду своих товарищей я понял,
что и они не ждут ничего доброго от радушия нашего старого врага.
- Шоловьев башнями не кормят, так, кажетшя, говорят у наш в Рошшии, -
продолжал кривляться старый немец. - Поэтому мы попрошим, чтобы наш
чем-нибудь накормили.
Старик хлопнул в ладоши, и в дверь тотчас ворвалась Белка с тем же
подносом, на котором теперь высилась накрытая салфеткой большая тарелка с
хлебом и дымящаяся миска с горячей картошкой.
Паппенгейм сдернул салфетку с большой продолговатой тарелки на столе, и
у меня сразу рот наполнился слюной: на тарелке лежала аппетитная жирная