"Владимир Клименко. Урод" - читать интересную книгу автора

из нашего племени не понимают этого и они обречены. Только любовь спасет
нас.
Он так часто повторял это, что и сам поверил в свои слова. И еще он
верил, что если жить среди людей и как люди, у нас отпадут крылья.
Не знаю, почему он выбрал эту северную страну. Может, потому, что она
далеко от родины и нам здесь будет легче забыть прошлое. А, может быть, мы
приехали сюда из-за его веры в то, люди здесь добрее и лучше, чем в других
уголках земли.
До сих пор остается загадкой, как родители сумели раздобыть
документы. Ведь в этой стране документы - это все. Но отец очень старался.
- Мы - способные, - говорил он. - Мы сумеем стать, как все.
Отец всегда ходил в пиджаке, чтобы хоть немного скрыть некрасивый
горб на спине. Он сам научился ловко связывать крылья, чтобы не слишком
выпирали и не бросались в глаза, и научил этому нас. И маме, и мне было
больно, когда мы стягивали ремешками тонкие, сложенные в складки, концы
наших крыльев. Но мы терпели, потому что очень хотели стать людьми и ни в
чем от них не отличаться.
Но люди все смеялись и потешались над нами.
"Это семья горбунов, - говорили они. - Смотрите, и сын у них -
горбун".
Левое крыло у меня сломано. Его сломали давно, еще в школе, и оно
плохо срослось. Отец сам лечил его, сам накладывал шины, но оно все равно
срослось неровно, и я легко могу сейчас нащупать утолщение в том месте,
где был перелом. И еще я плохо из-за этого разворачиваюсь в воздухе, а это
так необходимо, чтобы стремительно и внезапно обрушиться на противника,
чтобы вцепиться клыками ему в горло.
- Эй, урод! - сказал мне в школьном туалете дылда-восьмиклассник,
затягиваясь дрянной вонючей сигаретой. - Ты зачем сюда пришел, чтобы
настучать на нас учителю?
- Я не урод, - сказал я. - Сами вы уроды.
- Ах ты, дерьмо, - сказал дылда. - Еще огрызается! - и толкнул меня к
товарищу, такому же уроду, как и он сам. А тот толкнул меня обратно. И
тогда я вцепился своими еще тонкими когтями дылде в лицо, а он схватил
швабру и ударил меня по спине.
Наверное, тогда от боли я потерял сознание, потому что очнулся на
заплеванном цементном полу уже один, а, когда, пересиливая боль в крыле,
притащился в класс, учительница посмотрела на меня насмешливо и сердито
одновременно и громко сказала, что от меня воняет сортиром и нашей семейке
неплохо было бы почаще мыться.
Это неправда, что мы грязные. Конечно, у нас есть специфический
запах, который издают крылья, если они долго сложены и стянуты ремешком,
но мама всегда их тщательно моет, как только я прихожу из школы, и от меня
никогда не пахнет.
И еще никто не хотел со мной дружить. Совсем маленькому мне кидали
песок в глаза, если я пытался в песочнице вместе с другими детьми лепить
формочками или строить сказочный город, и отнимали игрушки. В школе за
спиной я часто слышал: "фу, какой противный, у него горб". Но настоящей
пыткой были уроки физкультуры.
- Ты не ходишь на физкультуру, - говорили одноклассники, - потому что
освобожденный. А слабо тебе прыгнуть через "коня", эй, урод! Какой же ты