"Николай Климонтович. Смерть в Переделкине " - читать интересную книгу автора

Их было шестеро. Супружеская пара, откомандированная в эту экспедицию
невесть кем; другая пара, лесбийская, - от московской туристической фирмы
"Ясный сокол"; переводчица Оля, или, может быть,
Алена, - он так и не узнал ее настоящего имени - нанятая принимающей
стороной (по-русски она говорила с сильным южным акцентом, похоже,
кубанским, а ее французского за всю неделю почти никогда не было слышно); и
наш герой, притесавшийся в эту странную бригаду от журнала "Адвенчур", где у
него имелась старинная симпатизерша в чине заместителя главного редактора.
У маленькой блондинки, младшей участницы лесбийской пары, бледные глаза
всегда были красноваты и будто на мокром месте; это возбуждало, ее хотелось
утешить и приласкать. Герой поначалу заглядывался на нее со скуки, не
понимая еще, как темпераментна и ревнива женская любовь; но однажды, поздно
возвращаясь из бара, услышал сквозь дверь номера, который занимали подруги,
скороговорку второй, много более крупной густой шатенки: та басила сквозь
нешуточные рыдания: зачем ты на нее так смотрела, я видела, я все видела...
Супружеская пара тоже не могла составить ему компанию и скрасить это, в
общем-то, нелепое приключение. Скорее всего - обоим было под тридцать - они
были молодожены: гуляли, всегда держась на руки, появлялись за завтраком с
припухлыми лицами - и без того бесхитростными, их рты были постоянно в
слюне. Молодой выступал в голубой майке с рукавчиками, цветастых трусах,
коричневых носках с ромбами и в черных дешевых ботинках, а юная жена была
завернута в нечто наподобие сари, но из набивного ситца - они, впрочем, и
были из Иванова - и в газовом шарфе. За всю неделю они так и не меняли
гардероб, даже если вечером группу приглашали на обед.
Оставалась переводчица Оля-Алена - высокая, коротко стриженная, с
сильными ногами пловчихи, с почти сросшимися густыми темными казацкими
бровями над серыми очами. Но она была чересчур юна для него, лет на двадцать
моложе, а он терпеть не мог ухаживать за девчонками - все равно что
попрошайничать - да и не любил крупных девиц; впрочем, он вообще не умел
ухаживать, да-да - нет-нет, и никогда не сердился на отказ, умел оставаться
с неподатливыми дамами на приятельской легкой ноге. К тому ж переводчица
ходила с неподвижным лицом, всегда в одном и том же вдовьем каком-то платье
под горло, но без рукавов, с открытыми смуглыми подмышками - черном, хоть
стояла жара, по российским меркам, градусов двадцать пять по
Цельсию от часа и до пяти. И ходила всегда с пустыми руками: ни
сумочки, ни ридикюля.
Русскому господину сорока с лишком лет на излете сентября одному на
Французской Ривьере, без местного языка, скучно хоть удавись. Одно
развлечение - наблюдать за соплеменниками, потому что даже немцев в эти дни
угасания бархатного сезона и перебазировки богатых бездельников на
альпийские горные курорты здесь не остается. Бабье лето на исходе, уже
желтеют платаны - самое русское время. Невольный соглядатай, - впрочем, наш
герой был таковым и по журналистской обязанности, - в глазах
соотечественников он не обнаруживал былого шального заграничного возбуждения
и удивленного восхищения собой.
Все чисто одеты, прилично себя держат, не курят на набережной и не ссут
под пиниями; русские теперь выглядели так, будто они перестали отличаться от
прочего населения Земли. Но это - внешнее, конечно: в памяти аборигенов они
умудрялись-таки оставить незаживающий след.
Французские горничные устали удивляться тому, что после русских