"Вадим Кондратьев. Извек " - читать интересную книгу автора

невыспавшийся мальчонка вывел бодрого оседланного коня. Едва дружинник
взобрался в седло, Ворон припустил резвой рысью.

День пути до Торжища выдался скучным до дремоты. Солнце, едва
поднявшись над землей, зарылось в густеющую дымку. Синь неба запечалилась, и
облака придавили к земле суматошные полеты стрижей. Однако, дождь робко
отсиживался в низкой серой каше и не торопился облегчить свинцовое брюхо
туч. Пыль, не смоченная ни единой каплей, взвивалась при каждом шаге Ворона,
и медленно оседала, не встретив ни малейшего ветерка.
До Торжища добрался к вечеру, свернул к ближайшему постоялому двору.
Проследил, чтобы Ворона устроили как следует, прошел сквозь шумный полумрак
харчевни и, прихватив кувшин молока, поднялся в предложенную хозяином
конурку. Лязгнул запором, выхлебал полкувшина и, едва стащив сапоги, прямо в
одежде завалился на лежанку.
Утро прорвалось сквозь сон многоголосым гамом, лаем собак и трелями
счастливых птиц. Издалека доносились зазывания особо горластых торговцев. На
крыльце слышались чьи-то шаги, то размеренные и тяжелые - постояльцев, то
торопливые и легкие - тех, кто обихаживал гостей. Стукнула воротина, тяжело
протопала тягловая лошадь, запряженная в гремящую подводу.
Сотник сладко потянулся. Вспомнился вчерашний недопитый кувшин, и брюхо
заявило, что пора бы позавтракать. Пока обувался, откуда-то принесло запах
печеного гуся. Не то чтобы больно жирного, но с приправами и мягкими
сахарными косточками.
- Скорей... - пробормотал Извек. - Никаких дел, пока в брюхе не
устроится гусик или парочка куропаточек и кружка-другая пива.
Он быстро спустился во двор. Пару раз накренив подвешенную на веревке
бадью, сполоснул лицо, разгреб спутанные волосы. Стряхивая с бороды воду,
заглянул на конюшню. У входа маячил местный дружинник, следящий за порядком
у постоялого двора. Торжище - есть Торжище. За всем глаз надобен. Приезжий
вправе рассчитывать на охрану: свою, лошадей и товара. Ворон стоял
довольный. В яслях желтел недоеденный овес, в бадье поблескивала ключевая
вода. Седло и потник висели на перекладинах. В сторонке, на четырехгранных
гвоздях, дожидались переметная сума, колчаны, уздечка. Позади раздался голос
охранника, гордый и добродушный:
- Все в целости. Конь сыт и напоен. Здешние хозяева дело знают.
Сотник оглянулся на подбоченившегося дружинника.
- Вот и славно. Пора и мне быть сыту и напоену.
Охранник, кивнул и указал на дверь.
- Тогда тебе туда. И насытишься, и напьешься. Токмо, ухо держи востро.
У нас хоть и порядок, но кошели режут. Правда все, что больше кошеля, не
берут - с этим строго.
Извек благодарно склонил голову и двинулся к харчевне. Перед самым
крыльцом его обогнали. Высокий боярин взлетел на крыльцо и потянул руку к
кольцу, но дверь сама распахнулась, едва не своротив ему нос. В проеме
обрисовался живот, поддерживаемый широким шитым поясом. За животом выплыла
грудь и череда гордо поднятых, покрытых густой щетиной, подбородков.
Дородный купец поперек себя шире, степенно выдвигался из корчмы, отдуваясь
после обильного завтрака. Боярин не успел остановиться и ткнулся в бочку
купеческого брюха. Купец колыхнулся, как студень, но ходу не сбавил.
Проплывая мимо отлетевшего к перилам боярина, примирительно пропел елейным