"Федор Федорович Кнорре. Один раз в месяц" - читать интересную книгу автора

вышла, как почувствовала на лице прохладную водяную пыль невидимого мелкого
дождика.
Она два раза поцеловала маму, испытывая, как всегда в такие минуты,
смешанное чувство радостного возбуждения и неловкости, и пошла сначала по
обочине деревенской дороги, усыпанной мелкой листвой берез, а потом
напрямик к шоссе, через бесконечный выгон, где трепетал по ветру
запутавшийся в мокрой траве утиный пух.
Невдалеке от знакомого дорожного столба с прибитой угольничком
дощечкой, где с одной стороны была надпись "22", а с другой "23", ее должна
была дожидаться папина машина. Мама не позволяла, чтобы она подъезжала к
самому ветровскому дому.
Зеркально отражаясь в черной луже на асфальте, стоял папин "ЗИЛ",
дожидаясь Сашу. Знакомый Саше шофер Митя (конечно, только папа да Софья
Филипповна его так звали) заметил ее еще издали, и, едва она, скользя и
хватаясь руками за мокрую траву на откосе, вскарабкалась на высокую насыпь
шоссе, он распахнул навстречу ей дверцу.
- Молодцы, - сказал он, приглядываясь, сумеет ли она плотно захлопнуть
за собой дверцу. - Точно по расписанию. Я тоже только-только подъехал.
Машина глухо зарокотала и плавно пошла. За толстым стеклом двинулись
назад деревья знакомой рощи, куда они ходили с мамой пешком за грибами,
потом, все быстрее убегая назад, мелькнул голубой павильончик с деревянными
колоннами и статуями физкультурников алюминиевого цвета, и дальше пошли уже
незнакомые березы, растущие тесными кучками, большое скошенное поле, по
которому разбредалось стадо пестрых телят... И на телят, и на павильончик,
и на мечущиеся по ветру гибкие ветки берез сыпался мелкий дождик, а в
машине не было ни ветра, ни дождя, веяло откуда-то в лицо сухое тепло, и
все вокруг было гладкое, блестящее и нарядное.
Огибая угол, машина замедлила ход и пошла вдоль обсаженной кленами
узкой дороги, желтой и блестящей от мокрых кленовых листьев.
Папа, как всегда, вышел встречать к самому повороту.
- Готово дело, уже встречают, - одобрительно сказал Митя.
Машина с затихающим шипением, мягко расплескав большую лужу,
остановилась, не доезжая нескольких шагов до папы. Он торопливо шел
навстречу, радостно, но еще неуверенно улыбаясь издали, и всматривался
сквозь затуманенные дождем стекла, стараясь разглядеть в машине Сашу.
- Здравствуй, Лягушонок, - весело сказал папа и, подхватив ее под
мышки, вытащил из машины и поставил прямо перед собой на землю. - А ну,
покажись, какая ты есть.
Саша смотрела на него, закинув кверху голову, ожидающе и весело
улыбаясь. Митя через открытую дверцу тоже смотрел на них с откровенным
интересом. Вообще ему нравилось, когда они встречались.
Разглядев ее как следует, папа опять поднял Сашу на руки, и, когда она
обхватила ему шею руками, он торопливо поцеловал ее в щеку, в лоб и в ухо,
так что она поежилась от щекотки, целуя в ответ его большую тугую щеку,
знакомо пахнущую табаком, бритвенным кремом и, главное, им самим.
Потом она с силой уперлась руками ему в плечи и откинулась назад, туго
выгнув спину.
- Ну, что?.. - хитро и ожидающе вглядываясь ей в лицо, спросил папа.
Саша глубоко потянула в себя воздух, шмыгая носом, как принюхивающийся
кролик, и, подумав, сказала: "Щеками пахнет!" - тем самым ребяческим