"Всеволод Анисимович Кочетов. Журбины " - читать интересную книгу автора

Трудно вести разговор ни о чем. А первый разговор при первом свидании,
как на грех, всегда ни о чем. Выручала Катя.
- Я бы не хотела иметь детей, - продолжала она. - Да и замуж не скоро
выйду. Надо учиться. Вы знаете, мне не удалось осенью поступить в институт.
Только окончила десятый класс, сдала экзамены, получила аттестат, вдруг,
нате вам, - заболела мама!
"Ну и хорошо!" - чуть было не крикнул Алексей. Поступи Катя в институт,
разве он ее когда-нибудь встретил бы?
- Еще удачно, - говорила Катя, - что я в школе научилась чертить.
Иначе, не знаю, что бы мне и делать. Чертежница - все-таки квалификация.
Только неинтересная.
- Неинтересная?
- Конечно. Водишь и водишь целый день карандашом. Скучно. У вас другое
дело!
Катя вспомнила день - это было еще осенью, - когда она впервые увидела
Алексея. В синей спецовке, с лицом, испачканным ржавчиной, диковатый, глаза
злые, он подошел к ее столу, держась позади главного конструктора. Главный
конструктор Корней Павлович сказал: "Товарищ Травникова! Вот вам эскиз,
сделайте, пожалуйста, рабочие чертежи этого приспособления. Надо помочь
молодому человеку".
Корней Павлович ушел. "Молодой человек" долго и старательно объяснял
Кате, что ему нужно, но Катя и без его объяснений разобралась в эскизе.
Не только чертежи, но и само приспособление давно было изготовлено,
Алексей же с тех пор хотя бы раз в неделю, в две недели непременно заходил в
конструкторское бюро. Катя чувствовала, что не путаница в чертежах вела
клепальщика Журбина к ее столу, где тем но менее терпеливо исправляла в этих
чертежах все, чего требовал Алексей. С нарочито хмурым лицом неотрывно
следил он за ее рукой, вооруженной карандашом или прозрачным угольником из
целлулоида. А вчера взял вдруг и принес билеты на вечер танцев. Боялся:
откажется. Но Катя и не думала отказываться, приглашение приняла. Первое в
ее жизни приглашение на танцы! И когда Алексей не пришел вовремя к тому
фонарю, под которым уговорились встретиться, она почувствовала себя глубоко
несчастной. Мимо нее к подъезду клуба пробегали последние пары опоздавших,
она все стояла и стояла, ноги не хотели идти домой: а что если Алексей еще
придет?
- Да, Алеша, у вас совсем-совсем другое дело, - повторила она. - У вас
такая интересная работа.
- Клепка - что в ней интересного? Стучи да стучи.
- Все-таки лучше, чем скучные чертежи. Клепальщиком мне, конечно, не
бывать. Я хочу быть историком. Как только мама совсем поправится, сразу же
уеду в Москву или в Ленинград, поступлю в университет. Вы любите историю?
- Любить-то люблю, - ответил Алексей не очень твердо. - Но если
говорить по-честному, отстал, знаю мало. Времени нет заниматься.
Катя понимающе кивнула.
Разговор становился проще, свободней. Катя все меньше заботилась о
складках платья, Алексей не вытаскивал поминутно носового платка из кармана
и не дергал галстук. Каждый спешил рассказать о себе, о своей жизни и с
интересом выслушивал другого.
Они не заметили, как начался перерыв, не замечали знакомых, которые,
заходя в гостиную, здоровались с Катей или Алексеем, и, когда в зале вновь