"Павел Кочурин. Коммунист во Христе, Книга 3 " - читать интересную книгу автора

открою тебе свои помышления, кои явлены мне о дедушке. Скажу наперво, что
ныне изошло на меня знаком снятия запрета на огласку провидческих видений.
Намедни собирался я к вам в Мохово. С Данилычем хотелось поговорить,
остеречь его, чтобы он задум о Даниловом поле пока в себе держал. Дал бы
сжиться с этим нашим демиургынам, смирить их с собой. День клонился к
вечеру, и я шел в тихости в раздумьях. Вместо Мохова очутился на Татаровом
бугре, будто он и не был срыт. Дивлюсь такому наваждению. И тут разом бугор
и озерцо исчезли, на месте их поле колосится, кое Дмитрий Данилович задумал
сотворить. За полем, на том месте, где дедушка Данило облюбовал было место
для своего хутора, ладный дом с разными постройками. Усадьба, значит,
Кориных - вас вот с Иваном, детей и внуков ваших. Увиделось как бы то, что и
самой тебе вещалось. И я вот в этот ваш дом вошел. Поднялся наверх, на крышу
его, оглядел все вокруг. Ветряки, какие электричество дают, провода от них.
Через Шелекшу мост ладный над плотиной. С Игнатьичем мы меж собой о многом
размышляли. И о ветряках, и плотине разборной, чтобы паводковые воды
пропускать. Как бы предстали мне вживе наши с ним тогдашние, в пору, коя
НЭПом прозвана, мечтания... К Данилычу, к вам в Мохово, я не попал. В мыслях
державшееся видение как предстало, так и исчезло. Стою в своем дворе у
крыльца. Будто и вправду возвратился из вашего с Иваном имения -
дома-усадьбы за Шелекшей. Вот и разгадываю - к чему явлено мне такое
наваждение?.. Мечты-то наши, коли они о благе, и должны сбыться в грядущем.
Через вас вот с Иваном. Чудо и свершается. Несклад одолевается благой
мечтой, которая делом обретается.
К Игнатьичу, дедушке Данилу, меня потянуло сразу, как только я из
Красной Армии воротился. Тогда я называл его Данюхой, а он меня тоже
по-нашему, Якухой. Не батюшке с матушкой, а вот ему, Данюхе, рассказал о
разговорах с человеком затылоглазым, с коим свела меня, сына староверского,
судьба. Дружба с Данюхой у нас и крепилась. Говорили о том, что после
революции самый бы резон мужику укрепиться на своей земле. Вроде бы ее
сулили. Годы, означенные этим НЭПом, как бы и давали такую надежду. Данюха
тогда и возмечтал выделиться из общины, взять отруб и обосноваться хутором
за Шелекшей. Моховские мужики, знамо, противились ему, но рассуждали:
Игнатьичу для опытов простор нужен... Хотелось и самим приглядеться, как
дело у него пойдет с отрубом?
Данюха совсем, было, решил перебраться за реку, к Татарову бугру. То,
что там пугает, его не останавливало. Для своей полоски на Нижнем поле он
брал из Лягушечьего озерца ил, удобрял ее. Богомольные старухи остерегали:
клятое место, беду насулит. Но он верил, что трудом в добре всякое клятье
очищается. Я его в этом поддерживал. Но тут вот с хутором мне его
попридержать. Пришли на ум речения затылоглазого провидца: "От напасти может
и неторопливость оберечь". Это прорезалось в моей памяти, как вот
прорезаются зубы у младенца в свой срок. Прихожу к Данюхе из своей Сухерки.
Он в сарайчике-мастерской со стариками беседовал как раз об отрубах. Хутором
и верно, чтобы тебе не зажить, молвили мужики, но вот, чтобы зависть кого не
взяла, ежели больно разживешься, возьмут да и подпалят, как помещиков
палили.
Мужики разошлись, а мы с Данюхой прошли в дом, Анисья к чаю позвала. За
чаем он поведал мне сон, кой ему привиделся. Иду я, говорит, к тому месту,
где хутору моему быть, я не могу ступить на сухмень, облюбованный для
постройки. Ноги от земли не оторвать. Силюсь обороть себя, я тут передо мной