"Валентин Костылев. Питирим (Роман, Человек и боги - 1) [И]" - читать интересную книгу автора

голосом, напугав всех. Бабу вывели.
После этого стало полегче. А диакон Александр даже улыбнулся. Отец
Варсонофий, выводивший бабу, возвратился в избу еще более раскосым - глаза
ушли совсем в разные стороны, перекрестился и, скромно усевшись в уголок,
вздохнул:
- Не мешало бы поторопиться.
Лицо его блестело, словно блин, густо намазанный маслом. Многие
недолюбливали Варсонофия, а Александр в нем души не чаял. Без него ни
шага.
- Поспешать след, - решил Александр, - воля старцев - святая воля, и
я подчинен ей. Искусство - половина святости. Буде имя господне
благословенно отныне и до века.
Диакон Александр и "писатель-поморец" Андрей Денисов отправились в
Александрову келью составлять ответы.
Александр всю надежду возлагал на Денисова. Вежливо помог ему снять
кафтан, подал перо, бумагу, чернила. Подвинул сиденье. Помолились на икону
Николая Мирликийского и расположились писать.
За окнами - бестолковое чириканье воробьев и бедовые голоса
ребятишек. Не унимались и взрослые. Александр закрыл окна. Внутри скитской
ограды разбрелись по холму избы на высоких подклетях, с крыльцами, сенями,
переходами, тайниками, вышками, а вокруг них суетился народ. Продолжали
шуметь. И многие настаивали, что не надо отсылать ответов. Можно погубить
Керженец. Не надо поддаваться диавольскому наваждению.
Не состоявшие ни в какой секте, прятавшиеся в лесах беглые мужики, не
понимавшие тревоги, вызванной вопросами Питирима, толклись тут же у избы,
бессознательно взволнованные поднявшейся в староверческих скитах суетой.
Они приставали к проходившим мимо старцам с расспросами, а те
отмахивались, бормоча что-то непонятное, делая страшные глаза и тем еще
более повергая в страх и уныние скрывавшихся в скитах беглецов.
Варсонофий исчез куда-то. Андрей Денисов вынул из сумки, которая была
у него надета через плечо, две книги в кожаных переплетах и заглянул в
окно.
Только взял Денисов перо, - в келью ввалился народ, а впереди всех
Варсонофий и Авраамий, прозванный "лесным патриархом". Бороды
разлохматились. Глаза горели. Мелькали кулаки. Красные лица. Диакон
Герасим, плечистый, длиннобородый, сцапал Денисова за руку, в которой было
перо.
- Брось! Не надо! - прошипел он.
- Не слушайте, праведники, Питирима! - крикнул Варсонофий. - Какой
это такой архиерей? Ведь он ради только чести и богатства от правой нашей
веры отступился... предался царю-антихристу... на своих пошел, даже на
отца.
- Не давать ему ответа, проклятому! - басил "лесной патриарх",
черный, курчавый, как цыган.
- Не давать!.. - понеслось со всех сторон.
Александр, хотя и вскочил и начал успокаивать расходившихся старцев,
однако по глазам его было видно, что он им сочувствует. Слишком ненавидел
он Питирима.
Денисов поднялся со своего места красный, потный. Встряхнул
золотистыми кудрями и крикнул: