"Валентин Костылев. Питирим (Роман, Человек и боги - 1) [И]" - читать интересную книгу автора

- Братцы, мне - как знаете! Только недаром пришел я к вам! Помочь
хочу! Верьте!
Все как-то разом стихли, ибо большим уважением пользовался среди
керженцев олонецкий воитель за правду.
- Ответы не будем писать. Однако не можно никак грамоту Питирима
втуне оставить. Лютый нрав его известен: разорит он всех нас, а коих и на
костре, гляди, пожжет. Не так ли? Да и не один тут Питирим, смотрите
дальше!.. Вот что!
Угрюмым молчанием ответили бородатые, но видно было - задела за живое
их речь Денисова.
Поморец продолжал:
- Давайте схитрим... Пошлем ему не ответы. Зададим ему многое
множество вопросов о разных пунктах, и если он ответит на таковые, мы
спровадим ему свою грамоту. А вопросов тех наберется двести четыре-десят.
Вопросы составлены мною на Выге зимой, и теперь плод сих смиренных трудов
я отдаю вам, а угодно будет, и поднесем те вопросы злодею-епископу.
Раскрыли рты изумленные керженцы. Диво дивное, из чудес чудесное!
Вместо ответа скиты сами пошлют епископу свои вопросы. Заставят его самого
отвечать, а потом уже, изволь, получай ответ и от нас.
- Яви свет нам евангельский, пастырь наш прелюбезный, учитель наш
полезный! - заголосили от радости скитники. - Отведи стрелы лукавого
диавола от нас!
Местные люди с радостью цеплялись не только за такого, а за всякого
полезного человека. И нечего скрывать; не гнушались даже разбойного люда,
скитальцев незнаемых, беглых, явившихся сюда с мушкетом или саблей. Были и
такие. Что им новые или старые каноны? Им никаких не надо: вот и теперь,
когда старцы расходятся по кельям, они хихикают в елках с девками. А это
не полагается. Девка должна честь знать и молиться. Старец Варсонофий
нарочно приставлен был к этому делу. Срам по деревням искоренять. Пещись о
девической скромности. Так и шныряет по ельнику, к делу и не к делу, а
везде из кустов выставляется.
- Тьфу ты! Хоть бы ослеп! - сердились на него парни. Ничем его не
проймешь. Скалили зубы, убегали глубже в лес, а старикашка и туда за ними,
и все крестится и все молится, а сам пронзительно стреляет раскосыми
глазенками в кусты - будто тетерок высматривает. Забыл и об "ответах" и о
"вопросах".
По совести и по божественному писанию имя Питириму: "Иуда". В
Переяславле подкупил его царь, облюбовал "для подвигов антихристовых",
предавать "своих же" единоверцев, купил за золото и чин архиерея,
переродил его в никонианца. "Иуда, предатель Искариотский" - другого имени
ему после этого никакого нет.
Так шепотом между собой Александр и Денисов и говорили, а перо
застыло над бумагой, словно готовый к удару меч.
- На-ко-сь, возьми его! Самого митрополита Сильвестра съел... Слышал?
Царь выслал его из Нижнего в Смоленск, а Питирима - на его место.
- Однако нельзя отправить вопросы без письма... Надлежит чин
соблюсти.
Стали придумывать выражения и титулы, подыскивать разные льстивые,
полные благоговейной почтительности, слова.
Наконец, письмо Питириму было написано. Андрей Денисов громко