"Валентин Костылев. Питирим (Роман, Человек и боги - 1) [И]" - читать интересную книгу автора

повиснув головой на ее сильной руке.
Степанида стала ласковее. Хитро улыбаясь, принялась разглаживать его
парик, с любопытством вертя в пальцах колечки волос.
- Сделаешь? - лукаво спросила она.
Нестеров: "Все! все! все!"
Степанида нагнулась, прижавшись теплою грудью к его лицу, и тихо
произнесла:
- Освободи Софрона и диакона Александра. А?! Освободишь?! Соколик,
милый мой... Какой ты у меня пригожий!..
И еще ближе и еще крепче прижались они друг к другу; стал сползать
парик с Нестерова, и обнажилась голая с редкой сединой голова - он этого
даже и не почувствовал... И немудрено. Ум его как бы помрачился. Солнце
ушло внутрь лесов. В саду за окнами защелкали трещотки сторожей.
- Обещаю, - задыхающимся прерывистым голосом проговорил он. - Ради
тебя, моя богиня.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Ночью Нестеров пил и угощал Степаниду. Она сначала отказывалась,
потом уступила.
- Ты говоришь про купеческую дочь и удивляешься, - сильно захмелев,
рассуждал Нестеров. - А я тебе говорю... Кто хочет достать и сохранить
себе истинное благополучие, истинное блаженство, тот один только способ к
тому имеет - ничему не удивляться... Мы, слуги царевы, были свидетелями
худших дел. Мы видели, как царь пытал, мучил допросами сына своего Алексея
и как предал его смерти, а святые отцы церкви нашей, митрополиты,
архиепископы и епископы, на вопрос царя: должен ли он казнить сына или
нет? - ответили: "Сие дело не нашего суда, ибо кто нас поставил судьями
над тем, кто нами обладает? Как могут главу наставлять члены, которые сами
от нее наставляемы и обладаемы? К тому же суд наш духовный по духу должен
быть, а не по плоти и крови..." Царь сгубил своего сына. Царство небесное
царевичу! В жестокой пытке, и то скрывал своих друзей. Не выдавал. Сильный
духом был человек! Напрасно его считали слабым.
Нестеров перекрестился.
- А говорят, он жив? - нерешительно спросила Степанида, крайне
заинтересовавшись этим рассказом.
- Нет... болтают. Сам я был на его похоронах. Провожал умерщвленное
тело из Петропавловской крепости в Троицкий собор... Царь слезу проливал,
а похоронив, справлял спуск девяностопушечного корабля своей работы. Опять
пили... О, если бы Алексей был царем! Всех бы немцев он выгнал из России!
Нестеров мутными глазами смотрел на трезвую и внимательно слушавшую
его изумленную Степаниду и улыбался торжествующе, самодовольно.
- Что могут сделать митрополиты и епископы?! - хихикал он. - Пришли
они как-то к царю, собрались с духом: "Давайте, мол, сообща попросим
патриарха, чтобы церковь была свободной, как встарь..."
Нестеров осушил чарку и, выпучив глаза, спросил Степаниду:
- Ну а ты как думаешь? Что ответил государь?
Степанида растерянно развела руками.
- Он вынул кортик из ножен... такой, вроде меча, сжал его в кулачище
и поднес святым отцам к носу: вот, мол, вам патриарх! Видели?