"Валентин Костылев. Питирим (Роман, Человек и боги - 1) [И]" - читать интересную книгу автора

Но надо благоразумно, главное оружие - слово. Благоразумие настолько же
отличается от других добродетелей, сколь зрение отличается от прочих
чувств.
Ржевский и Фролов выслушали Питирима с благоговейным вниманием, не
шелохнувшись. Их убедил епископ, что громадную выгоду можно получить от
разгрома раскольщиков. И если бы не "благоразумие", о котором говорил
Питирим, Ржевский послал бы сейчас же Волынского с солдатами "покорять
скиты", но теперь... он только почесал затылок, когда кончил Питирим, и
вздохнул. А тот, как бы угадав его мысли, сказал:
- Силой пользуйся, когда нужно, когда слову она воспомогает... И не
всем одинако. Одному внушай, другому воздавай благодарность, с третьим
язык сдерживай, злого человека казни, а толпе старайся нравиться. Никогда
не говори для одного удовольствия. Этим потешаются себялюбцы, а не слуги
государства. И всегда будь готов умереть за отечество. С жизнью не спорь,
но не цепляйся за нее.
Долго поучал Питирим, словно позабыв, что перед ним только два
царских чиновника. А те сидели смирнехонько и терпеливо слушали, хотя
половины того, что говорил епископ, и не понимали.
Перед расставаньем с губернатором Питирим сказал ему:
- Крепкий караул мне нужен. Расколоучителей и заводчиков имею я
намерение держать в Ивановской башне. Перевожу туда и кандальника диакона
Александра... на долгое сидение. Чую недоброе. Фискалы доносят о
заговорах. Царевич сидит у многих в голове... Никто не верит его смерти.
Ржевский поклонился Питириму:
- Мое войско - ваше войско.
И подошел под благословение.
- Благословенно имя господне отныне и вовеки. Аминь.
На кремлевском дворе было пустынно, и ярко серебрились в лучах
полнолуния кресты соборов. Черной высокой тенью шел Питирим через двор к
себе в покои.


XIV

На следующий день епископ вызвал настоятеля Печерского монастыря
архимандрита Филарета, игумена Благовещенского монастыря Никандра и
игуменью Крестовоздвиженского монастыря мать Ненилу и других иеромонахов,
настоятелей монастырей. Сошлись они в покоях епископа после всенощной.
Епископ начал с того, что монастыри в последнее время плохо налоги
собирают, общие государственные подати и повинности со своих крестьян;
плохо делают взносы в Духовный приказ, проявляя холодность и равнодушие к
государственному устроительству, укрепляющему в первую очередь самое же
церковь, ибо и царская власть и войско стоят на страже православия и его
служителей.
Освещенный колеблющимся пламенем пятисвечника отец Никандр, маленький
седенький старичок, начал докладывать епископу, что монастырские вотчины,
к великому прискорбию верующих, стали беднеть, ибо крестьяне, обираемые,
кроме монастырских сборщиков, еще и ландратами, разбегаются... Число жилых
дворов год от году уменьшается. Отец Никандр спрашивал: нельзя ли
взыскивать оклады с монастырских крестьян не губернаторским ландратам, а