"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу авторас носами". Поэтому он был в очень дурном настроении, когда служитель подал
ему карточку. - Не желаю никого видеть! - отрезал Доббинс. После этого он взглянул на карточку. Оказалось, что она принадлежала столь важной особе, как граф Борис Ласковац. Что это действительно важная особа, видно было из указания в надлежащем углу карточки, что граф Ласковац являлся представителем Колибрии в Вашингтоне. - Подождите минутку! - крикнул Доббинс вдогонку уходящему слуге. - Беклин, - обратился он к одному из членов клуба, - вы знаете этого типа? Вы, по-моему, знаете всех на свете. Беклин был один из тех знакомых, которые только что вышучивали мистера Доббинса. Мистер Беклин был маленький человечек с блестящими птичьими глазами, розовыми щеками и острой седой бородкой. И если он не знал всех, кого следовало знать, то о большинстве известных людей он по крайней мере знал, стоило ли их знать. Он взял карточку в руки. - Ласковац - новое лицо на этой должности, - сказал Беклин. - Говорят, что он играет в покер лучше всех в Париже и в экарте лучше всех в Вашингтоне. Вероятно, он пришел к вам в клуб, желая перекинуться в картишки, в добавление к своим поздравлениям и пожеланиям. Вам нужно принять его, господин посланник, но советую вам оставить ваш бумажник у меня на хранении. - Ерунда! - сказал Доббинс. Обращаясь к слуге, он спросил: - Есть ли кто-нибудь в библиотеке? В библиотеке, как и всегда, никого не было. - Я приму его там. Доббинс первый вошел в заставленную книгами комнату, но ему не пришлось При свете затененных зелеными абажурами ламп граф Борис Ласковац казался молодым человеком - значительно моложе Доббинса, смуглым и с очень черными глазами. Доббинс привык при встречах с людьми прежде всего обращать внимание на их носы и находить им место в своей классификации. Ноздри у Ласковаца были слишком открытые, чтобы произвести какое-нибудь впечатление на Доббинса. Кроме того, граф кланялся слишком низко, и, как этого нельзя было не заметить при продолжительном рукопожатии, у него были потные руки. - На мою долю выпала честь приветствовать новичка в дипломатическом корпусе, хотя и отличившегося на других поприщах, - сказал граф. - Благодарю, - ответил Доббинс. Он всегда несколько свысока относился к тому, что его земляки гордо называли дипломатией без дипломатических тонкостей. Теперь же он решил, что если ему придется ехать за границу в качестве представителя своей родины, он непременно примкнет к этой школе. - Благодарю, - повторил он. - Как приятно, - продолжал посетитель, - что вы начинаете службу в моей дорогой Колибрии! - Благодарю, - еще раз произнес Доббинс и умолк. Но тут граф Борис неожиданно быстро перешел к делу - быстро для дипломата вообще, а для ближневосточного в особенности. Находясь чисто случайно в Нью-Йорке, он-де зашел спросить, конечно, совершенно неофициально, вся ли заметка, напечатанная в утренних газетах, соответствует истине. Вся ли? Да? Нет? Доббинс покраснел. |
|
|