"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу автора - Заметка в утренних газетах... - начал он, стараясь сообразить, чего
доискивается посетитель, прекрасно зная собственные чувства по этому вопросу: - заметка в утренних газетах появилась... гм... несколько преждевременно. Посетитель неожиданно повеселел и полез еще раз пожимать Доббинсу руку. - Сэр, - сказал он, - разрешите мне еще раз... Мои горячие поздравления... Лично и официально, сэр... мои горячие поздравления! Что имел в виду этот субъект? За минуту до того он поздравлял Доббинса по поводу принятого им назначения. А теперь - что за штука? Не часто ведь случается, чтобы уроженец какой-нибудь страны поздравлял иностранца с тем, что тот не едет в эту страну. Доббинс находил такую вежливость по крайней мере своеобразной. - Я сказал только - преждевременно, - сухо заметил он. - Вот именно. - Граф Борис умел одновременно многозначительно улыбаться и принимать сконфуженный вид: очевидно, в этом сказывался лоск европейского дипломата. - Я понимаю вас. Вы хотите сказать, что заметка была преждевременна - или неточна - в отношении этого молодого джентльмена - как его звать? - Копперсвейта? Да, Копперсвейта. Нет? Да? Несмотря на всю необузданность молодого человека и его неудобные выходки, Доббинс питал к Билли самые теплые чувства. Он считал (совершенно ошибочно), что Билли представляет собой копию его самого в молодости. Так или иначе, Доббинс не любил вмешательства посторонних в свои дела. - Что вы имеете против мистера Копперсвейта? - спросил он. Улыбка поблекла на лице графа. Дипломатическая непроницаемость на миг испарилась, осталось только смущение. - Мистер Копперсвейт - сын одного из лучших людей, когда-либо посылавшихся нами за границу. - Я это отлично знаю. - И он сам - исключительно способный юноша. - Доббинс подумал о том, как Билли устроил комбинацию с "Объединенной прессой", и не без горечи повторил: - Исклю-чи-тельно способный! - Не сомневаюсь, - сказал граф Ласковац. - Так что же? - спросил Доббинс. Посетитель положил смуглую руку на то место, где у него билось сердце - если у него таковое было. - Я вполне согласен с данной ему характеристикой. И все-таки я спрашиваю вас: стоит ли нам говорить о том, что я могу иметь против него? - Если вы вообще хотите говорить со мной о моем назначении, то это совершенно необходимо. - Однако, - смущение колибрийского дипломата, видимо, возрастало, - вы должны и сами знать, в чем дело. Он был у вас вчера вечером и не мог не рассказать вам. Да? Нет? Итак, иностранный шпион посмел проследить его, Доббинса, знакомого до его квартиры! Вот она, жизнь дипломата! Узнав о таком факте, американский представитель принял еще более сухой тон: - Я действительно видел мистера Копперсвейта вчера вечером, и довольно поздно, но он мне ничего не сказал. - В этом он немного погрешил против истины, но оскорбленное достоинство Доббинса помогло ему побороть себя. - Он не сказал мне ничего такого, что могло бы повлиять на меня в смысле моего |
|
|