"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу автора

отношения к... гм... обсуждаемому нами вопросу.
Черные глаза колибрийца встретились с глазами американца. Вместо
смущения в них мелькало теперь нечто похожее на вызов.
- Вы настаиваете, сэр, на том, что вы сказали?
"Куда это он теперь метит? Потасовка в колибрийском ресторане не может
ведь оправдать..."
- Да, настаиваю, - сказал Доббинс, - настаиваю!
От гнева ему изменил голос; он не мог бы произнести эту фразу тише во
время венчания. Это еще больше увеличило его раздражение.
Но на графа его шепот произвел иное действие. В его черных глазах
блеснул луч надежды. Мигать - это ниже достоинства государственного деятеля;
но, может быть, граф Ласковац страдал нервным тиком, который вызывал иногда
подергивание век его правого глаза? Ноздри его раздулись еще шире.
- Мне кажется, я понял вас, - закивал головой посетитель.
Бедняга не чувствовал, что из огня попадает в полымя.
- Говорите же, - проворчал Доббинс.
Граф оглянулся кругом, как будто желая удостовериться, что в библиотеке
нет никого кроме них двоих. Он наклонился к Доббинсу, и на его лице опять
заиграла та двусмысленная улыбка, которую Доббинс все время не мог
разгадать. Они сидели в глубоких креслах, друг против друга.
- Позвольте вам сказать, - начал Ласковац, - позвольте вам сказать
совершенно неофициально, что климат Колибрии отличается влажностью,
нездоровой для лиц, привычных к климату Нью-Йорка. - Он многозначительно
похлопал по тщательно выутюженной складке брюк на правом колене Доббинса. -
И, скажем далее, поэтому... о, я понимаю вас, хитрых американцев: будет ведь
компенсация!... поэтому вы решили отклонить столь лестное предложение вашего
президента. Итак - мы ведь говорим совершенно неофициально. Нет? Да?
Фредерик Доббинс терпеть не мог, чтобы к нему кто-нибудь прикасался,
особенно чужой; а между тем коричневый указательный палец графа все еще
постукивал его по коленке. Доббинс встал.
- Компенсация? - резким голосом переспросил он. - Что вы хотите этим
сказать?
Увы, бедный Ласковац мало прожил в Америке. Он все еще думал, что
"понимает" Доббинса, и - все еще ошибался. Он широко улыбнулся, сверкнув
белыми зубами.
- Любое возмещение, - сказал он, - в разумных пределах. Нет? Да? Как
полагается между джентльменами! Идет?
То, что за этим последовало, послужило колибрийцу уроком в области
англо-саксонской дипломатии, которым он в дальнейшем мог пользоваться во
время своей долгой и полезной карьеры. Доббинс подошел к двери и распахнул
ее.
- Наконец-то, - сказал он, - я понял вас! Вы осмелились предлагать мне
взятку и вмешиваться в действия президента Соединенных Штатов Америки. Граф
Ласковац, считаясь с тем, что вы - иностранец и можете не знать наших
обычаев, я не доложу о происшедшем, но я тут же заявляю вам раз навсегда,
что я решил принять предложение президента и что я беру с собой в Колибрию,
в качестве атташе миссии, мистера Вильяма Ванастрена Копперсвейта. А теперь
уходите!
Он не счел нужным сообщить Билли, что он слышал из ванной, - несмотря
на свое отрицание этого, - как молодой человек сообщал "Объединенной прессе"