"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу автора

колибрийский климат более здоровым, чем некоторые безответственные лица это
допускали в отношении обитателей Нью-Йорка. Он добавил, что влофский двор
весьма наслышан о такте прибывшего американского представителя и надеется,
что он будет иметь блестящий успех в своей деятельности.
Улыбка барона Раслова не понравилась Вильяму.
- Сегодня спектакль-гала. Идет "Тоска", - сказал министр, окидывая
своим хитрым взглядом американца, открытое лицо которого было воплощенным
отрицанием дипломатического искусства. - Я настоятельно советую вам
присутствовать, мистер Копперсвейт. То, что вы при этом увидите, поможет вам
разобраться в некоторых вопросах, касающихся нашей страны, которые, быть
может, до сих пор вы понимали неправильно.
Билли выслушал это с порозовевшим, но невинным лицом и не счел входящим
в свои официальные обязанности передать последние слова барона мистеру
Доббинсу. Родственники Копперсвейта были против его поездки во Влоф. Как
большинство его молодых земляков, он старался скрывать свои самые
сокровенные чувства, но все-таки не сумел вполне умолчать о впечатлении,
произведенном на него чарами "девушки с тамбурином", которая, по-видимому,
была увезена домой в Колибрию, и светские родичи Билли были в страхе, как бы
он не разыскал эту "певичку из кафе" и не женился бы опрометчиво на ней.
Теперь он не желал подсказывать Доббинсу, как представителю родни, что они
могут встретить ее в опере, и разве только тюремное заключение могло бы
помешать ему быть на этом спектакле.
- Вам придется иногда видеться с королем, - настаивал он. - Почему бы
не пережить поскорее первое потрясение?
Они пошли на "Тоску".
Американский представитель и его секретарь проследовали сквозь двойную
шеренгу солдат и, войдя в театр, отыскали свои места, которые Билли, как
истый житель Нью-Йорка, заблаговременно забронировал за собой в середине
одного из первых рядов. Литерные ложи у сцены были пусты и пустовали в
течение всего первого акта. Копперсвейт не стал смотреть на обычное
искажение римской церкви святого Андрея. Он не стал притворяться, что
слушает арию более чем посредственного тенора. Его голубые глаза лихорадочно
бегали по рядам погруженного в полумрак зрительного зала. Но, насколько он
мог судить, нигде не было видно ни одного знакомого лица.
Рядом с ним села женщина. Простое платье только подчеркивало ее
прекрасную фигуру, и она была такая белокурая и была так мало похожа на
остальных женщин кругом, что Билли мысленно прозвал ее "валькирией". Его,
конечно, могла интересовать теперь только одна женщина, но от этой соседки
он надеялся почерпнуть кое-какие сведения.
В прежнее время он был большой мастер налаживать такие ни к чему не
обязывающие разговоры и задал даме какой-то незначительный вопрос. Он
обратился к ней по-гречески и, к своему удивлению, убедился, что она его не
понимает. Тогда он заговорил по-английски.
- Скажите, где король?
Она была удивлена, но улыбнулась. Билли подумал, что она должна очень
нравиться мужчинам.
- Как я могу это знать? - вопросом ответила она.
Ее руки дрожали, она нервно теребила веер из перьев. Это заинтересовало
Билли. Он решил, что у нее немецкий акцент. Потом он решил, что она смеется
над ним.