"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу автора

шефа.
- Вот именно, - сказал республиканец. Копперсвейту больше нравился
метод Раслова, но
он решил не оказывать предпочтения ни той ни другой стороне.
По-видимому, он оказался обладателем чего-то весьма ценного: две
соперничающие партии спорили об этом пакете. И пусть спорят! Больше того:
Билли решил скрывать подлинное местонахождение пакета, пока сам не узнает о
нем подробнее.
- Что было в нем? - спросил он.
- А вы его не читали? - вопросом ответил Тонжеров.
- Я не могу его прочесть
- В таком случае, я не собираюсь помогать вам в этом.
Весьма вероятно, что барон сказал бы то же самое, хотя и в более
любезных выражениях. У Билли мелькнула мысль, что если ни та, ни другая
сторона не упоминает о содержании документа, то скорее всего они и сами не
вполне осведомлены о нем.
- Почему вы думаете, мистер Тонжеров, что он у меня? - тоном легкого
удивления спросил он.
Республиканец почесал пальцем свою бородку, по которой еще лучше было
бы пройтись гребешком.
- Я уверен, что он у вас.
- Но предположим, что я не признаю этого? Политический деятель нагнулся
вперед и сделал
кислую просительную гримасу:
- Я не думаю, а знаю, что он у вас. Мой друг видел, как он был вам
передан.
- Вчера вечером?
Тонжеров поднял свои худые плечи.
"По-видимому, - подумал Копперсвейт, - одно из дел республиканца в
монархии, это развивать в себе острое зрение".
- Гм! Вы не единственное заинтересованное лицо, - сказал Билли.
Как только эти слова слетели с его губ, он понял сделанную им ошибку.
Темные глаза его посетителя блеснули; рука, теребившая бородку, опустилась к
карману, в котором обычно носят бумажник.
- Мистер Копперсвейт! - Он говорил сухим деловым тоном, удваивавшим
оскорбительность его слов. - Наконец-то мы поняли друг друга! Я сейчас же
уплачу вам за этот документ десять тысяч хрузо.
Билли сам был виноват в случившемся и знал это. Его невинные, но
необдуманные слова навлекли на него это оскорбление, хотя было очевидно, что
Тонжеров явился в миссию, заранее приготовившись сделать такое предложение.
Тем не менее Копперсвейт поступил приблизительно так же, как Фредерик
Доббинс при подобном же случае с графом Ласковацем в нью-йоркском клубе.
"Пусть спорят между собой, - подумал он. - А кстати, этот джентльмен едва ли
знает, что я уже больше не состою на службе у правительства Соединенных
Штатов". Билли встал.
- Я сегодня не продаюсь!
Тонжеров растерялся. Его лицо отразило полное недоумение.
- Будьте здоровы, - сказал Копперсвейт.
Он сказал это так, чтобы сделать излишним всякое продолжение разговора.
Политический деятель встал и покинул миссию.