"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу авторашефа.
- Вот именно, - сказал республиканец. Копперсвейту больше нравился метод Раслова, но он решил не оказывать предпочтения ни той ни другой стороне. По-видимому, он оказался обладателем чего-то весьма ценного: две соперничающие партии спорили об этом пакете. И пусть спорят! Больше того: Билли решил скрывать подлинное местонахождение пакета, пока сам не узнает о нем подробнее. - Что было в нем? - спросил он. - А вы его не читали? - вопросом ответил Тонжеров. - Я не могу его прочесть - В таком случае, я не собираюсь помогать вам в этом. Весьма вероятно, что барон сказал бы то же самое, хотя и в более любезных выражениях. У Билли мелькнула мысль, что если ни та, ни другая сторона не упоминает о содержании документа, то скорее всего они и сами не вполне осведомлены о нем. - Почему вы думаете, мистер Тонжеров, что он у меня? - тоном легкого удивления спросил он. Республиканец почесал пальцем свою бородку, по которой еще лучше было бы пройтись гребешком. - Я уверен, что он у вас. - Но предположим, что я не признаю этого? Политический деятель нагнулся вперед и сделал кислую просительную гримасу: - Я не думаю, а знаю, что он у вас. Мой друг видел, как он был вам - Вчера вечером? Тонжеров поднял свои худые плечи. "По-видимому, - подумал Копперсвейт, - одно из дел республиканца в монархии, это развивать в себе острое зрение". - Гм! Вы не единственное заинтересованное лицо, - сказал Билли. Как только эти слова слетели с его губ, он понял сделанную им ошибку. Темные глаза его посетителя блеснули; рука, теребившая бородку, опустилась к карману, в котором обычно носят бумажник. - Мистер Копперсвейт! - Он говорил сухим деловым тоном, удваивавшим оскорбительность его слов. - Наконец-то мы поняли друг друга! Я сейчас же уплачу вам за этот документ десять тысяч хрузо. Билли сам был виноват в случившемся и знал это. Его невинные, но необдуманные слова навлекли на него это оскорбление, хотя было очевидно, что Тонжеров явился в миссию, заранее приготовившись сделать такое предложение. Тем не менее Копперсвейт поступил приблизительно так же, как Фредерик Доббинс при подобном же случае с графом Ласковацем в нью-йоркском клубе. "Пусть спорят между собой, - подумал он. - А кстати, этот джентльмен едва ли знает, что я уже больше не состою на службе у правительства Соединенных Штатов". Билли встал. - Я сегодня не продаюсь! Тонжеров растерялся. Его лицо отразило полное недоумение. - Будьте здоровы, - сказал Копперсвейт. Он сказал это так, чтобы сделать излишним всякое продолжение разговора. Политический деятель встал и покинул миссию. |
|
|