"Реджинальд Кофмен. На острове Колибрия " - читать интересную книгу автора

подскочил, потом опять сел. Он обрушился с упреками по адресу безрассудного
Билли. Потом заявил, что он ожидал именно чего-нибудь в этом роде. Он
клялся, что мальчишка помешает ему довести до конца какую-то неясную, но,
по-видимому, ценную идею. Но все-таки он заявил, что Копперсвейта необходимо
спасти.
- Раслов? - как эхо повторил он брошенное Загосом имя. - Вы говорите,
что за всем этим стоит Раслов? Вы говорите неправду!
Загос вспыхнул.
- Мне некогда, и вы старше меня. А то я бы...
- Прострелили мне голову? Хорошо, я прошу извинения! Но Раслов... я
говорю вам: если вы не лжете, то вы сошли с ума.
- А я вам говорю...
Доббинс снова снял телефонную трубку. Этикет не смущал его; вместо
того, чтобы попросить разрешения явиться к премьеру, он вызвал Раслова в
миссию. Он намекнул о чем будет речь и потребовал незамедлительного прихода
премьер-министра. Самое удивительное было то, что премьер-министр согласился
немедленно прибыть.
- Вот видите? - воскликнул Доббинс, вешая трубку. - Он не посмел бы
прийти сюда, если бы был замешан в таком деле.
- Он и не подумал бы прийти, - сказал Загос, - если бы не считал
необходимым успокоить вас. Он не дурак, я его знаю.
Прошло несколько минут. Доббинс, казалось, вернул себе полное
самообладание. Он начал разговаривать о носах. Загос нетерпеливо барабанил
пальцами по столу. Доббинс вернулся к своей сложной задаче - приведению в
порядок своих коллекций. В то же время он напевал про себя, а Загос мешал
ему, шагая по загроможденному полу.
- Он не станет говорить при мне.
- Кто? Барон?
- Да. Он и вообще не скажет правды, а при мне будет совсем молчать.
- Вы можете спрятаться за портьерой. Драпировки у окон достаточно
плотны и длинны.
Слуга доложил о приходе "его превосходительства".
- Хорошо, - сказал Загос и направился к окну. Там ему, действительно,
легко было укрыться.
И было как раз время. Материя еще немного колыхалась, когда вошел
барон. Он был толст, красен и слащав, как всегда. Он покосился на портьеру
и, погладив свои усы, улыбнулся своей масляной улыбкой. Доббинс на своем
лучшем французском языке сообщил ему самое необходимое. Премьер выслушал его
с таким видом, как будто Доббинс говорил о сущих пустяках.
- Дорогой сэр, у вас нет прямых, достоверных сведений, подтверждающих
это обвинение... это абсурдное обвинение, будто бы ваш молодой друг был
оглушен и захвачен в плен.
- Нет, - сказал Доббинс, - конечно, прямых сведений у меня нет.
- Тогда позвольте мне сказать вам, что вас грубо ввели в заблуждение.
Мы, колибрийцы, культурный народ, не то, что ваши молодцы Дальнего Запада.
Такие вещи, о которых вы говорите, просто невозможны у нас. Эта история, -
пожалуйста, не сердитесь на меня, - прямо смешна. Как только вы позвонили
мне, я в свою очередь позвонил в замок Дворки. Начальник караула заверил
меня, что там ничего подобного не произошло.
- Однако, - сухо возразил Доббинс, - есть один факт, мимо которого мы