"Ирмгард Койн. Девочка, с которой детям не разрешали водиться " - читать интересную книгу автора

Она, наверно, думала, что враг будет красть и расстреливать нас. Конечно,
все это была ложь. Ни один англичанин не заинтересован в том, чтобы красть
детей: у них своих хватает.
К нам в квартиру вселили одного шотландца. Его зовут Мак и еще как-то.
Я с ним очень дружу. Он еще не совсем старый, но все-таки ему уже двадцать
лет, У него есть маленькая сестра в Олдхаме, это очень далеко. Он тоже не
любит взрослых и подарил мне сто крошечных шотландских гербов из шелка, их
дают в придачу к сигаретам. Я сошью себе из них ковер.
Когда Мак поселился у нас, я сначала боялась его - ведь нам запрещено
разговаривать с чужими солдатами, и я твердо решила никогда этого не делать.
Но один раз, когда он ушел на перекличку, я заглянула в его комнату. Весь
пол там был завален апельсинами и банками с каким-то порошком. А в углу они
лежали огромной кучей. Мой папа когда-то рвал апельсины прямо с дерева - это
правда, но я не могу себе этого представить.
Нам нельзя принимать подарки от англичан, поэтому я сама взяла себе три
апельсина и одну банку с порошком. Я не знала, что это такое. Хенсхен Лаке
считал, что из порошка можно сделать пудинг, но как - он не знал. Мы
занялись приготовлением пудинга на кухне у Хенсхена, когда никого не было
дома. Но мы только покрылись липкой массой, как панцирем, и вся кухня тоже
стала липкой. Хенсхен решил сказать своей матери, что с потолка, наверно,
отвалилась штукатурка. Это ведь вполне возможно. Мать Хенсхена все равно
всему поверит, так как говорит, что Хенсхен - ее сын, а ее сын не способен
лгать. Хенсхену очень повезло с матерью, он сам это говорит. Мои родители в
этом отношении совсем другие и никогда мне не верят. Меньше всего они верят
мне тогда, когда я говорю правду. Правда бывает иногда такой необычной и
странной, что я начинаю заикаться и путаться и забываю в конце концов, как
все было на самом деле. А тут еще взрослые смотрят на меня строгими
сверлящими глазами, поэтому я иногда просто говорю: "Да, я это сделала",
только для того, чтобы они перестали смотреть своими колючими глазами и
допрашивать меня, и еще потому, что в этот момент я сама уже не знаю -
сделала я то, в чем меня обвиняют, или нет.
Как-то раз я отнесла весь бисер из своего игрушечного магазина в парк,
потому что мне хотелось положить его в птичьи гнезда, но я не нашла птичьих
гнезд и высыпала бисер на листья. Мне казалось, что такие маленькие красные,
серебряные и разноцветные бусинки очень понравятся маленьким птичкам. Об
этом я никому не рассказала, мне было стыдно, сама не знаю почему. Когда
родители спросили меня, где бисер, я ответила, что рассыпала его в траве в
городском парке. Сначала меня допрашивала мама, она хотела заставить меня
сознаться, что я его съела, но я продолжала говорить правду. Для того чтобы
я наконец призналась, со мной потом серьезно поговорил отец. Тогда я вообще
перестала отвечать. После этого они допрашивали меня вместе, и тут я
заплакала и сказала, что съела бисер. Они заявили, что всегда сумеют узнать
правду, а ведь на самом деле я им соврала. Когда я по-настоящему вру, мне
куда скорее верят, потому что я тогда придумываю все заранее и лучше
рассказываю. А почему, собственно говоря, нельзя врать? Один раз я об этом
спросила, но больше никогда этого не сделаю, потому что все пришли в ужас.
"Потому что это нехорошо",- ответили мне. Да, но почему это нехорошо? Почему
нельзя врать? Взрослые на такие вопросы не отвечают, а сами врут.
Мы с Хенсхеном Лаксом решили сделать в нашей пещере бетонный пол,
поэтому я взяла еще три банки порошка для пудингов. После этого я целую ночь