"Виктор Коклюшкин. Избранное" - читать интересную книгу автора

сказал жене:
- Ну вот и все.

Две страницы

Было это так давно, что, вспоминая то время, все дни теперь
представляются солнечными и радостными.
Работал я тогда выпускающим в издательстве. Располагалось оно на тихой
улочке в старом двухэтажном особнячке.
Наш производственный отдел занимал на втором этаже одну комнату,
вероятно, бывшую спальню, потому что, как только я приходил на работу, мне
сразу хотелось спать. И я торопился быстрее покинуть издательство, что
вплотную совпадало со служебными интересами. Рукопись, верстка, сверка,
чистые листы, сигнальный экземпляр - все это, вызывающее в душе писателя
благоговейный трепет, я носил в кирзовом портфельчике из издательства в
типографию и обратно, и самая хорошая для меня книга была та, где меньше
листов.
Хорошо было весной или в золотую осеннюю пору не торопясь брести
переулками, разглядывать афиши, газеты. Или в дождь сидеть в пустом утреннем
кафе и смотреть, как по тротуарам бегут куда-то по лужам люди.
В типографиях работало много молодых разговорчивых женщин. Если я
попадал в обеденный перерыв, я пил с ними чай. Случалось, ходил для них в
магазин, а чаще просто слонялся по цехам. Дни катились один за другим плавно
и легко. А то, что они катятся легко лишь под горку, я еще не знал. Это
теперь, как только мне становится хорошо, я сразу настораживаюсь и смотрю по
сторонам.
А тогда, в тот солнечный, жаркий, июльский день, я, широко улыбаясь,
вошел в типографию и выложил на стол технолога по набору рукопись, в
которой, как тут же выяснилось, не хватало последних двух страниц. В
портфеле были еще пирожки в промасленной бумаге, сырые плавки и в углу мятая
пробка от кефира. А двух страничек не было.
Технолог Мария Петровна - добрая женщина, после того, как я достал
пробку и пирожки, сказала, чтобы я не волновался и позвонил своему
начальнику. Я позвонил. Василий Владимирович - человек мягкий и болезненный,
обреченно сказал: "Я так и знал!", а потом замолчал, видимо, полез за
валидолом.
Я представил, как он кладет в рот таблетку, и закричал в трубку:
"Василий Владимирович, не волнуйтесь! Они здесь, здесь они!"
Мария Петровна глядела на меня внимательно, словно я ей колбасу из
магазина принес, но сдачу отдать забыл. Я поспешил и ее заверить: "Я сейчас
все принесу!"
Забрал рукопись, вышел из типографии и сел тут же неподалеку на
бульваре на лавочку. И стал вспоминать, где мог потерять страницы: на пляже
или в кино? В кино я только купил билеты на вечер, они вот - в кармане. На
пляже? "Точно! - вспомнил. - Когда я съел там один пирожок, чем-то вытирал
руки..."
Рядом в песочнице малыши лепили куличики, пенсионеры на соседней
лавочке играли в шахматы. "Хорошо быть малышом или пенсионером", - подумал я
и немного успокоился. А когда человек спокоен, ему легче принять нужное
решение. И я решил сам дописать те две страницы. Вспомнил автора рукописи -