"Василий Александрович Кокорев. Экономические провалы (по воспоминаниям с 1837 года) " - читать интересную книгу автора

могло бы быть, когда бы Европа знала, что наши войска по железной дороге,
без всякого утомления, могут через несколько дней явиться на берегах Черного
моря. Провал этот был так велик, что в него провалились Черноморский флот,
Севастополь, полмиллиона войск и сотни миллионов рублей. Отсюда получает
свое начало порабощение финансовых сил России денежному влиянию иностранных
капиталов, и какая бухгалтерия возьмется определить в цифрах общую сумму
понесенных Россиею потерь от того, что Москва не была прежде С.-Петербурга
соединена железною дорогою с Черным морем!
______________
* Покойный граф К.Ф. Толь многократно сообщал, что отец его
(главноуправляющий путями сообщения) скончался от огорчения после того, как
отвергнута была его записка о необходимости иметь сначала только одну
железную дорогу от Москвы до Севастополя и о том, что дороги другие, без
этой, неминуемо разорят Россию. Граф Толь так и умер, не успев исполнить
своего обещания доставить эту записку, в которой знаменитый стратег
пророчил, что европейские державы непременно попробуют отнять у нас
Севастополь. (Русский Архив 87 г.).



Третий провал
По поводу распространения бумагопрядилен, ткацких и набивных ситцевых
фабрик возникло какое-то делорассмотрение в Государственном совете, кажется,
вследствие представления в 1848 г. гр. Закревского, желавшего уменьшить
число фабрик в Москве, в видах освобождения города от зловония. Пользуясь
благорасположением министра финансов графа Вронченки, я дозволил себе
выяснить весь вред, наносимый этими фабриками крестьянскому сельскому
хозяйству и торговому балансу России. Вред этот состоял в том, что русский
крестьянин стал носить ситцевые рубашки, а крестьянки - ситцевые сарафаны и
платья, и таким образом все русское народонаселение сделалось данником
Америки, по платежу денег за хлопок. Вместе с тем, другая часть
народонаселения, занимавшаяся посевом льна в губерниях Вологодской,
Костромской, Ярославской, Владимирской, Псковской и Витебской, потеряла
возможность сбыта его. Выяснив все это, я просил графа Вронченку защитить
наши льняные посевы и льноткачество от замены льна хлопком. После этого
разговора я отлучился из Петербурга в разные губернии на продолжительное
время, и когда возвратился в Петербург, то возобновил мой разговор о защите
льняного производства. Граф мне сказал, что Государственный совет для
льнопрядильщиков дал такие льготы, каких не имеют бумагопрядильни, а именно:
дал право каждой вновь возникающей льнопрядильне получать бесплатно отвод
100 десятин казенной земли и быть 1-й гильдии купцом без платежа по
гильдейским свидетельствам. Разумеется, это гомеопатическое пособие никакого
влияния на развитие дела не имело, так как на устройство льнопрядильни
нужно, по крайней мере, миллион рублей, который и должен быть огражден
тарифом на хлопок, а не пожертвованием 100 десятин земли, стоящих, положим,
в Псковской губернии 3000 рублей, и не облегчением платежа гильдейских
податей, составлявших тогда 200 рублей в год. Со времени образования
бумагопрядилен до 1878 г., не было никакого тарифа на хлопок в сырце, и
Россия в течение этого времени заплатила за этот материал Америке, по
крайней мере, миллиард рублей, нарядив всех в ситцевые одежды и уничтожив