"Сергей Колбасьев. "Консервный" завод ("Искатель" № 2, 1967 г.) [B]" - читать интересную книгу автора

За дверью ровное жужжание. Теперь я понял: это паяльная лампа.
Если приложить ухо к дверной щели, то за жужжанием можно
разобрать слова:
- Происходит от присутствия воздуха. Берегись, Профук, не
проколи банки. Рванет... сам понимаешь, если попадешь им в лапы,
пусть вскрывают твои консервы. Обрадуются...
Это голос Иванова.
- Выбирай чистое место на льду, когда будешь бросать с моста.
От толчка пойдут часы. Номер первый: четыре часа, второй - три с
половиной. Третий - полтора, четвертый - час. Сперва Николаевский
и Дворцовый, потом за новыми банками, потом Троицкий и Литейный.
Успеешь?
И голос Профука отвечает:
- Успею.
-... Мимо Финляндского вокзала домой к границе. Кланяйся
большевикам. - И с жужжанием смешивается кудахтание Василия
Ивановича.
Я больше не могу, переползаю к постели, ставлю швабру на
место. Как раз вовремя: Профук входит и бережно проносит банку в
другую дверь.
Теперь все понятно. "Хороший моральный эффект", - они хотят
взорвать ленинградские мосты. Надвое разрезать город Невой, как
раз перед ледоходом.
Умные приборы на бомбах: двойное действие. Это смерть в банках
из-под ветчины.
Я прополз к другой двери и открыл ее. Это та самая, через
которую я сюда попал. Передние колеса автомобиля были почти
вплотную к двери. Кругом доски и глыбы земли.
Влево шел коридор. При свете из двери я увидел в его начале
открытый ящик. В нем шесть банок ветчины с горошком. У другой
стенки четыре такие же банки, но с цифрами углем на этикетках.
Я сразу повернул назад в дверь, я увидел все, что нужно.
Пробрался к кровати и лег думать.
Необходимо действовать. Я поймал себя на том, что шарю рукой,
ищу между стенкой и кроватью уголь, заброшенный туда после моего
художественного подвига.
Со стены отвислой губой улыбался иронический плезиозавр...

К столу вышли трое. Профука не было. Иванов несвязно уверял,
что он поехал коммивояжером с образцами консервов. Острите,
господин Иванов, что ж, я не препятствую.
У сидевших за столом веселые глаза. Дело кончено поблизости
нет никаких сильно взрывчатых веществ, кроне доброго эстонского
спирта. А его много, его запах густо перемешан с табачным угаром и
плавает в комнате.
Хозяевам весело, со мной шутят наперебой, меня перенесли с
кроватью к столу, и все пробуют говорить по-шведски.
Из той двери, за которой хранились консервы, Василий Иванович
принес свежую банку ветчины. Поставил ее на стол. Иванов нацелился
на крышку широким японским штыком. Поднял над рукоятью кулак.