"Сергей Адамович Колбасьев. Волга-мачеха" - читать интересную книгу автора

огонь. Он остановился только когда выпустил всю ленту.
- Здорово! -И комиссар расхохотался. То, что он услышал, было настолько
необычно, что он забыл рассердиться.


7

В Нижний Новгород революция пришла эшелонами, составами снарядов,
матросскими фуражками и управлением военного порта. Город притих и, ничего
не понимая, озирался, а внизу у Волги шла яростная, небывалая работа.
Из Сормова приходили странные суда: будто свои буксиры, но
перекрашенные и с чужими именами. На них в круглых башнях из листового
железа стояли полевые трехдюймовые пушки, и от этого они приобретали новую,
недобрую значительность.
Сверху появились балтийские миноносцы: низкие, темные и
четырехтрубные, - подлинные морские змеи. Они были ненасытны и беспокойны:
отбирали себе весь лучший уголь и всех лучших рабочих на вооружение.
Вооружались круглые сутки, по ночам освещаясь страшной силы лампами. Слепили
город, пробуя прожектора.
В Нижнем была последняя приемка материалов и боеприпасов и последний
бал. С девицами в высоких ботинках, черных коротких юбках и в белых с синими
воротниками матросских форменках. С чаем и леденцами в буфете, с
задыхающимся в жаре духовым оркестром и танцами, горячими и
головокружительными.
Из Нижнего выходили на буксирах. Пробу механизмов заканчивали на ходу.
Выходили на рассвете, но весь берег чернел толпой, и вся река звенела
гудками провожающих пароходов.
Выходя, коротко прощались лающими сиренами.


8

Валерьян Николаевич Сташкович ходил по мостику и старался внушить себе,
что командует своим миноносцем, но из этого ничего не выходило.
Он, конечно, был командиром "Достойного" и даже старшим в группе. В
этом сомневаться не приходилось, - он шел головным. Но все-таки отряд вел не
он, а лоцман облезлого колесного буксира.
Хорошо идти на буксире несколько часов - это отдых. Можно идти дня
два-три - это скучно, но спокойно. Но тридцать два дня... Валерьян
Николаевич пожал плечами и остановился перед ящиком для карт. В нем вместо
честной морской карты с привычной сеткой глубин и карандашной прокладкой
лежало извилистое изображение голубой колбасы. Экая пакость!
Трудно идти на буксире. Особенно не зная, куда тянут и зачем.
Чехи, белые, Кама, Каспий? Но об этом Валерьян Николаевич думать не
любил.
Солдат идет, куда ему приказывают.
Это была испытанная формула. Она отлично вела себя в германскую войну:
Владимир с мечами и бантом, благоволение начальства и прозвище Лихой
Сташкович. Прозвище, может быть, полуироническое, но лестное. Вызванное
завистью к успехам по службе.