"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу автора

Выдувальщик передает работу одной из своих помощниц, она бережно
относит ее в сторону, кладет на транспортер и отделяет от трубки
стеклянное изделие. Мастер не прочь бы перевести дух, но другая помощница
уже подсовывает ему следующую трубку с каплей на набеле, - будешь
поминутно переводить дыхание, ни хрена не заработаешь, - и вся процедура
начинается сначала. А вазу транспортер доставляет в лер для отжига. Здесь
она медленно будет остывать. На том конце печи ее ждут резчицы -
зарабатывают они меньше, но зато и работа у них не такая утомительная.
Здесь уже нет адской жары стеклодувного участка и не обязательно весь
день стоять на ногах. Резчицы при помощи газовой горелки обрежут у вазы
припай, оплавят острые края и отправят на алмазный участок, где, увлекая
за собой песок и воду, крутятся в горизонтальной плоскости большие
чугунные шайбы. Здесь переизбыток воды, кожа на руках работниц набухла от
влаги, на ногах у них тяжелые резиновые башмаки.
Рядом с алмазным участком железная дверь, открывать ее дозволено
далеко не каждому, ибо сидят за этой дверью "аристократы" стекольного
дела. На них тоже деревянные башмаки и прорезиненные фартуки, но под
фартуками приличная одежда, белые рубашки с закатанными рукавами. Цеховая
марка! Их десять, Йост - старший. Он может и умеет все, хотя, если не
считать высокого разряда, в его трудовой книжке та же запись, что и у
женщин с размокшими ладонями: шлифовщик. Но женщины только и делают, что
трут абажуры люстр о чугунные шайбы против вращения, а Йост может самую
обычную пол-литровую баночку превратить в произведение искусства.
Случается, кто-нибудь из старых выдувальщиков приглашен на круглый
юбилей. Выдувает он по этому случаю, например, бокал величиной с
крюшонницу. Это нелегко. Приходится делать пять, шесть, семь заходов,
пока получится то, что нужно, ведь форм таких нет, а ни один из этих
мастеров не позволит себе пасть так низко, чтобы преподнести в подарок
стандартную вещь, пусть даже давно снятую с производства. Нет, все должно
быть сделано "на глазок", и единственным вспомогательным приспособлением
служит деревянная форма: чурка с выемкой. Сперва на конце металлической
трубки колышется стеклянная сфера, тонкая и прозрачная, как воздушный
шарик, затем "прихватывается" стройная, иногда тройного кручения ножка,
которую заканчивают пяткой, раскатанной на доске для отделки. Отнюдь не
просто присоединить ее к ножке, так как пятка должна быть достаточно
большой и строго горизонтальной, не то бокал окажется кривой. Когда со
всем этим покончено и бокал ползет по транспортеру к леру для отжига,
мастер начинает нервничать. Вдруг за что-нибудь зацепится? Или на
повороте треснет? Или пойдут в стекле крапинки - мошка? И хотя он знает,
что коллеги обрежут и оплавят бокал лучше его, все-таки решает все
сделать сам, своими руками. Не в состоянии усидеть на месте, он мечется
по цеху; перебросится парой слов то с одним, то с другим, напомнит
работнице, стоящей у транспортера в том конце лера: "Анюта, принимай!"
И вот бокал, чистый и гладкий, радует взор мастера, и он важно
шествует с ним к Йосту, с которым уже обо всем условлено. Нет, не за
деньги, за деньги тут свое искусство не показывают. А приведется Йосту
быть приглашенным на юбилей, и он, в свою очередь, явится к выдувальщику
и тоже попросит сделать одну "вещь" и объяснит какую. И выдувальщик на
следующее утро прибежит на работу спозаранку и будет волноваться,
переживать, точно для себя старается.