"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу автора

в числе зачинателей рабочего движения в Латвии. Революция 1905 года,
потом ссылка, деятельность в эмиграции. До последних дней жизни старушка
сохраняла ясность ума, память и способность к логическому мышлению.
"Не знаю... как бы это объяснить, мадам Кугура".
"Ты о чем-то умалчиваешь".
Зайга кивнула.
"И ладно. Если речь идет о любви, каждый сам себе судья. К
сожалению. Человек со стороны судил бы не так строго".
Зайга откупорила бутылку и налила в фужер шампанского.
Пью за то, что наконец-таки мне удалось отделаться от тебя, Райво
Камбернаус!
Выпив, она выхватила из вазы лапу серебристой ели и бросила ее в
камин. Взметнулось пламя, с треском загорелась хвоя.
Покой. Наконец-то покой. Все! Аминь!
"Ты опять за дровами? - проскрипела Кугура. - Может, хватит на
сегодня? А прислугу ты распустила, вот мне не приходилось носить дрова. С
горничными нельзя либеральничать. Когда мы жили в Люцерне... Нет,
кажется, в Цюрихе... Я была вынуждена нанять домработницу, дети еще
пешком под стол ходили, а у нас с мужем все время, каждая минута уходила
на оргработу. Нам было поручено без лишнего шума приобрести типографское
оборудование и по частям переправить его через границу. Я никак не могла
понять, почему мне попадаются презлющие домработницы и ни одна из них не
держится дольше месяца. Как-то пожаловалась на свое горе княгине, жившей
по соседству и тоже бывшей замужем за революционером. "Вы сидите с
кухаркой за одним столом? - рассмеялась княгиня. - Удивительно, что они
по месяцу у вас выдерживают. Во-первых, на кухне она может досыта есть
что душе угодно, а ваше присутствие ее сковывает, ей стыдно наедаться.
Во-вторых, человек согласен служить лишь более значительной персоне, чем
он сам. Служить высокопоставленному лицу - это честь, а прислуживать
ровне - унизительно. Вы унижаете человека по десять раз в день и
удивляетесь, что он ищет работу в другом месте. И не надейтесь, подарки
не спасут положение, они лишь приведут к новым унижениям и переживаниям".
Следующая кухарка отработала у меня вплоть до того дня, когда мы покидали
Швейцарию, и на перроне заливалась слезами, так ей было жаль расставаться
с госпожой. Если бы она знала, как я измучилась, изображая светское
высокомерие!"
К лешему этот дурацкий спектакль, поставленный для одного зрителя,
себя самой! Райво в гробу, мир его праху и сему дому! И никаких проблем.
Не убрав со стола, Зайга поднялась в спальню. Кровать была застелена
белыми накрахмаленными простынями, уголок одеяла отогнут.
Она влезла в ночную рубашку, открыла книгу, прочла полторы страницы,
но не запомнила ни слова, мысли ее блуждали где-то далеко.
Выключила свет, закрыла глаза, но не смогла заснуть. Она
прислушивалась, как ветер буйствует за стеной и швыряет на крышу сухие
ветки.
Нет, я обязательно куплю добермана! Завтра же попрошу шофера, и он
сделает, он все может, у него всюду дружки и связи.
Часы показывали далеко за полночь, а она все еще ворочалась с боку
на бок и никак не могла уснуть.
...Окна родильного отделения над парадным подъездом кирпичного