"Андрис Колбергс. Тень (Роман)" - читать интересную книгу автора

здания с башенками и флюгерами. Больничный сад разросся и напоминает
парк. В хорошую погоду по дорожкам прогуливаются больные в серо-голубых
фланелевых халатах до пят и широких пижамных штанах в полоску, которые
почти всем не по размеру. Одни гуляют в одиночку, другие вышагивают в
окружении свиты родственников. Связь с внешним миром обитатели
больничного корпуса поддерживают через парадную дверь, и тот, кто сидит у
окна, видит, как подъезжают машины "скорой помощи", санитары везут на
тележках обед в больших армейских термосах, деловито снуют медсестры.
"Ты не думай, я на тебя не дуюсь, - пишет в своей записке Марга. -
Сама виновата, никто меня за язык не тянул. Попалась на удочку Обалдуя.
Он только вошел в аудиторию, а я уже по лицу сообразила, что сейчас
будет. Это было на следующее утро после того, как тебя упекли в больницу.
Я поняла, что ты меня не выдала, иначе бы он затащил меня в свой кабинет.
- Я требую от вас правды! - завизжал Обалдуй голоском евнуха,
точь-в-точь как визжат у нас в деревне поросята, когда их кастрируют. - В
последний раз спрашиваю! Кто из вас прошел медосмотр вместо нее? Вы же
понимаете, я так или иначе дознаюсь - и тогда пощады не ждите! Ложь на
тараканьих ножках ходит! Честь техникума поставлена на карту!
Если бы секрет был известен мне одной, ни за что бы не призналась,
но ведь знала об этом половина курса. И я решила: лучше уж встану.
- Вы? Вы?!
- Мне очень жаль, товарищ директор, - мычу жалобно.
- Почему вы это сделали?
- Она попросила, - я пыталась пустить слезу, но по заказу у меня
никогда не получается. - В начале осмотра я пошла к врачу со своей
карточкой, а под конец - с ее.
- Вы понимаете, что это была медвежья услуга?
- Теперь - да.
- Марш в канцелярию за документами! - орет Обалдуй и под удивленный
гул аудитории принимается колотить по столу журналом успеваемости. -
Исключение из техникума в данном случае самая легкая мера наказания, ведь
это настоящее уголовное дело!
Уголовный кретин, вот он кто! Уж я-то плакать о его техникуме не
стану! Мне обещают сезонную работу на взморье и комнату на двоих дают,
так что пусть он подавится своим общежитием. А к осени мой милый подыщет
что-нибудь и получше. Ты обо мне не беспокойся. Будь здоров и держи хвост
пистолетом!"
Каждый больничный корпус посетители штурмовали по-своему. Где
взбирались на груду пустых ящиков, чтобы поговорить с близкими через
окно, где проникали внутрь через кухню, а здесь передачи поднимались
наверх по веревочке. Обитательницы родильного отделения менялись, но
вновь прибывшие как бы получали этот метод по наследству. Дурная привычка
прижилась, как приживается, врастает корнями в почву неистребимый пырей,
она приятно разнообразила монотонность будней, давала выход частице
авантюризма, которая заключена в каждом из нас. Время от времени
начальство выходило из терпения, тогда сестра-хозяйка отбирала спрятанную
под какой-нибудь тумбочкой веревку, но уже через час находилась другая -
и все продолжалось по-старому. Руководство отделения меняло время приема
передач, подстраиваясь под посетителей, но ничто не помогало. Посетители
родильного отделения никак не могли обойтись без дыры в дощатом заборе со