"Сидони-Габриель Колетт. Клодина в Париже ("Клодина" #2) " - читать интересную книгу автора

И вот я пишу Клер сердечное, самое обычное письмецо. Французское
школьное сочинение: "Письмо молодой девушки своей подруге, в котором
сообщается о приезде в Париж". О Мадемуазель! Рыжая мстительная Мадемуазель,
мне кажется, я слышу - правда, меня ещё немного лихорадит, - слышу ваш
резкий голос, способный подавить любой беспорядок. Чем занимаетесь вы с
вашей малюткой Эме в этот час? Я себе представляю, достаточно хорошо
представляю это. И от того, что я представляю это, у меня поднимается
температура...

Папа, которого я навела на мысль о тётушке Кёр, все эти дни делал
робкие попытки отвезти меня к ней. Чтобы нагнать на него страху, я то и дело
громко выкрикивала:
- Поехать к тётушке? Вот уж придумал! Это при моих-то обстриженных
волосах, с таким жалким лицом, да к тому же у меня нет ни одного нового
платья! Ты что, папа, хочешь погубить моё будущее, не оставить никаких
надежд на замужество?
Только это ему и требовалось. Лицо моего Короля-Солнце проясняется.
- Сто тысяч чертей! А мне чертовски нравятся твои короткие волосы! Да
нет, в конце концов, я хочу сказать... Я как раз сейчас выправляю одну
довольно трудную главу. Мне на это понадобится ещё неделька.
Всё идёт хорошо.
- Давай-ка, Мели, ленивая жужелица, пошевеливайся, переверни всё вверх
дном, вывернись наизнанку! Мне нужна портниха.
Наконец удаётся отыскать портниху, она является к нам со словами "чего
изволите". Живёт она в нашем доме, женщина уже немолодая, зовут её Пулланкс,
она довольно робкая, терзается сомнениями, не любит облегающих юбок и
похваляется старомодной порядочностью. Сшив платье из синего сукна, совсем
простое - корсаж с маленькими застроченными складочками, простёганный
круглый воротник, закрывающий шею до самых ушей (покажем её позже, когда я
немного поправлюсь), - она приносит мне - что за неправдоподобная
честность! - остатки ткани после раскроя, обрезки в три сантиметра. Ужасная
женщина, у неё янсенистская манера осуждать "нескромные платья, которые так
любят носить в наше время"!
Что ещё другое может вызвать такое неудержимое желание выйти из дома,
как не новое платье! Но я напрасно упрямо расчёсываю щёткой волосы,
отрастают они слишком медленно. Во мне постепенно пробуждается энергия
прежней Клодины. Единственное, что делает мою жизнь сносной, - это изобилие
бананов. Если покупать их совсем зрелыми и дать им немного подгнить,
бананы - это дар Божий в бархатной одёжке! Фаншетта не выносит их запаха.

Тем временем (недели через две) я получаю от Люс ответ: нацарапанное
карандашом письмо, от которого, признаюсь, просто цепенею.

Моя дорогая Клодина, слишком поздно ты вспомнила обо мне! Насколько
было бы лучше, если бы ты подумала об этом раньше, это придало бы мне сил
выносить все мучения. Я провалила вступительный экзамен в педагогическое
училище, и сестрица моя всё ещё заставляет меня за это расплачиваться. По
любому поводу и без всякого повода на меня обрушивается град пощёчин, так
что того и гляди башку свернут, и ещё она не даёт мне никакой обувки. Я не
могу просить у матушки разрешения вернуться домой, она меня просто изобьёт.