"Сидони-Габриель Колетт. Клодина в Париже ("Клодина" #2) " - читать интересную книгу автора

И уж, конечно, нечего ждать помощи от Мадемуазель, она по-прежнему без ума
от моей сестры, которая вертит ею как хочет. Я раз пять-шесть прерывала
письмо: не хочу, чтобы она его перехватила. Когда ты была здесь, они тебя
немножко боялись. А сейчас всему конец, с тобой ушло всё, и я бы
распрощалась с этим миром, если бы так не боялась покончить с собой. Не
знаю, что я сделаю, но долго так продолжаться не может, Я убегу отсюда, уеду
куда глаза глядят. Не смейся надо мной, моя дорогая Клодина. Увы, даже если
бы ты была здесь просто чтобы задать мне взбучку, для меня и это стало бы
радостью. Обе девицы Жобер и Анаис поступили в училище, Мари Белом работает
продавщицей в магазине, у нас четыре новых пансионерки, они подружки, а что
касается фиалок, не знаю, может, они и распускаются, но я так давно не
выходила на прогулку. Прощай, моя Клодина, если бы ты только могла найти
способ сделать меня не такой несчастной, или приехала бы навестить меня, ну
прошу тебя это был бы акт милосердия. Целую твои прекрасные кудри и твои
чудесные глаза, которые меня совсем не любят, и все твоё милое личико и
белую шейку; не смейся надо мной, не надо смеяться над горем, из-за которого
плачет твоя
Люс.

Как они поступают с ней, эти ведьмы? Бедняжка моя Люс, такая
слабохарактерная, достаточно злая, чтобы не быть доброй, но достаточно
трусливая, чтобы не быть злой, я так и не смогла взять тебя с собой!
(Впрочем, у меня и не было такого желания.) Но у тебя теперь нет мятных
леденцов, нет шоколада, и с тобой нет больше Клодины. Новое здание школы,
торжественное открытие её министром, доктор Дютертр... Как всё это теперь
далеко от меня! Доктор Дютертр, до сих пор вы были единственным мужчиной,
осмелившимся поцеловать меня, да ещё в уголки губ. Ваш поцелуй обжёг меня и
напугал: неужели именно этого я должна ожидать, когда дело дойдёт до
большего, от мужчины, который полностью завладеет мной? В качестве
практического наставления в любви это слишком уж мимолётно. К счастью,
теоретически я осведомлена гораздо, больше, - правда, тоже имеются свои
тёмные пятна. Потому что никакая библиотека, даже папина, всему научить меня
не сможет.

Вот вам краткий, неполный рассказ о первых моих месяцах в Париже. Моя
"чистовая тетрадь", как говорили мы в Школе, хорошо осведомлена обо всех
событиях, так что мне нетрудно будет и впредь придерживаться этого. Дел у
меня здесь не Бог весть сколько: шить прелестные рубашечки для моего
приданого, его у меня всё ещё недостаточно, и панталончики; приглаживать
щёткой волосы - теперь на это нужно совсем мало времени, - расчёсывать
гребешком беленькую Фаншетту - с тех пор как она стала парижанкой, у неё
почти нет блох, - укладывать её на плоской подушечке на подоконник, чтобы
она дышала воздухом. Вчера она заметила в окно большого кота, которого...
как бы это сказать... обкорнала консьержка, и с высоты четвёртого этажа
посылала ему невнятные неопределённые ругательства своим грубоватым
деревенским голосом, немного хриплым после родов на лоне природы. Мели
заботится о ней, приносит ей в горшочках котовик, степную мяту против
запора, которую наша бедная красавица жадно поедает. Вспоминает ли она наш
сад и толстое ореховое дерево, куда мы часто совершали вместе экскурсии?
Думаю, что да. Но она так любит меня, со мной она станет жить где угодно, в