"Сидони-Габриель Колетт. Рождение дня" - читать интересную книгу автора

тем, что есть самого худшего либо самого лучшего; и нет большой заслуги в
том, чтобы разобраться, что ты не принадлежишь ни к первым, ни ко вторым...
Я опираюсь на будущее, в котором можно сосчитать часы. Если бы я и вступила
в борьбу, то всё своё будущее отдала бы без остатка жгучим истинам и таким
огорчениям, с которыми ничто не сравнимо, или таким дуэлям, где обе стороны
жаждут превзойти друг друга в гордыне. Вьяль, тебе назначена более лёгкая
судьба, чем превосходить меня в гордыне...
- Дорогой Валер Вьяль!
Я помогла себе криком, чтобы вырваться из защищённого места, с высоты
которого я могла выбирать, когда наносить удары, а когда приходить на
помощь...
- Мадам! Я здесь, мадам! И в этом как раз и состоит моё самое большое
преступление.
Он встал, одеревенелый от своего долгого бдения, и. потянувшись, сломал
все свои углы. Коричневый глянец его прекрасной летней оболочки казался
испачканным пробивающейся сквозь кожу жёсткой щетиной. Не так отчётливо, как
вчера, блестел белок его глаз. А что выражало моё лицо, лишённое обычного
ухода и ночного отдыха?.. Я думаю об этом сегодня, а вчера не думала. Я
думала только о том, чтобы скрепить закончившуюся наконец ночь печатью ушиба
или объятия. Занятой собой паре неведомы краткие беседы. Как же они длинны,
эти разговоры, в которых мечутся непрошеные бастарды любви...
Своим уже слегка кисловатым запахом напомнили о себе забытые в вазе
персики; я надкусила один из них, и он вместе с голодом и жаждой вернул мне
материальный, сферический, переполненный ощущениями мир: пройдёт ещё немного
мгновений, и кипящее молоко, чёрный кофе, выдерживаемое в глубине колодца
масло сослужат свою службу панацеи...
- Дорогой Валер Вьяль, ты меня отвлёк от того, что я тебе начала
говорить, всего... - я, шутя, показала ему на одну из последних звёзд,
окрашенную в бледно-жёлтый цвет и уже прекратившую свой мерцающий танец, -
всего минуту назад.
- Вам стоит лишь продолжить, мадам. Или начать сначала. Я всё ещё
здесь.
Искренняя дружба, дружба мнимая?.. По тому удовольствию, которое мне
доставил звук его голоса, я поняла, сколько сил забрала у меня эта ночь без
сна.
- Вьяль, я хотела бы поговорить с тобой как с человеком сердечным, если
люди сердечные вообще существуют...
Моя оговорка попала в цель: Вьяль споткнулся об это ненавистное для
всех любовников слово, и его взгляд взял своё доверие назад.
- Я тебе сказала, что здесь я нашла прекрасное время года и, что ещё
важнее, прекрасную пору своей жизни... Эта истина ещё не слишком давняя...
Мои друзья это знают...
Он продолжал молчать, словно иссякнув.
- ...так что я ещё не всегда чувствую себя очень уверенно в моём новом
состоянии. Иногда, например, когда развиваю внезапную бурную деятельность -
уборки, бессмысленные садовые работы, переезды, - я вынуждена себя
спрашивать, что это у меня: новое веселье или остаток прежней лихорадки. Ты
понимаешь?
Он ответил "да" кивком головы, но всё лицо его выражало отчуждённость,
и мне не пришло в голову тогда, что он, возможно, страдает.