"Сидони-Габриель Колетт. Вторая" - читать интересную книгу автора

- Да, - сказал он наконец, не отдавая себе отчета в том, что его уже
никто ни о чем не спрашивает. - Это было великолепно. Мы не посрамили наших
отцов. Они не могли бы не согласиться с теми глупостями, которые мы там
наговорили. Там был такой бедлам!
Он менялся на глазах с момента своего возвращения, обретая
самоуверенность, которая его опрощала. Фанни порой смотрела на него с
материнской грустью.
- Отец в "Водевиле"?
- Разумеется, - ответила Фанни.
- Там все в порядке?
- Он говорит, что да. Он тебя туда еще не водил?
- Как и вас, мамуля. А вас, Джейн?
- У меня нет никаких особых привилегий, - ответила Джейн, не подымая
глаз от книги. - С тех пор как они начали репетиции, я слышала в "Водевиле"
только отрывки текста, зубовный скрежет и препирательства между Сильвестром
и декораторами. Фару воистину прячет свою работу на сцене, как...
- Как кошка прячет свои делишки в песок, - подсказала Фанни, которой
захотелось, чтобы они рассмеялись. - А в сущности, почему, задаю я себе
вопрос.
- От застенчивости, - сказал Жан.
При этих словах Джейн подняла голову и с нехорошей усмешкой снова
уткнулась в книгу.
- Не хотите ли вы меня убедить, мамуля, будто никогда не замечали, что
отец застенчив?
- Признаюсь, - с досадой сказала Фанни, - эта его особенность мне
никогда не бросалась в глаза.
Однако произнесла она это неуверенно, словно размышляя.
- Я верю вам, мамуля, я вам охотно верю... Джейн тоже, должно быть, не
замечала этого.
Этот косвенный выпад не произвел впечатления на Джейн. Взгляд Жана
жадно обволакивал плечи Джейн, руки и колени Джейн, волосы Джейн, но Фанни
читала в горящей голубизне его глаз, покрасневших от табачного дыма, лишь
алчность и безнадежную обиду.
"Возможно, он начинает ее ненавидеть", - подумала Фанни.
Он постепенно терял благосклонность своей мачехи и осознавал это.
Несколько освободившись от материальных забот о нем, она все еще продолжала
журить его с суровостью кормилицы: "Ну когда ты подстрижешь ногти на ногах и
прополощешь рот эликсиром? Я знаю тебя! Твой девиз: "Шелковые носки и
сомнительной чистоты ноги. Почищенные зубы и грязный язык!""
Однако она ни за что на свете не решилась бы сесть напротив этих
голубых, переполненных болью глаз, проницательных и натренированных, и
спросить:
"Объясни мне, откуда ты знаешь, что твой отец застенчив?.. Расскажи
мне, что ты каким-то чудодейственным способом узнал про него, так мало с ним
разговаривая, не являясь его союзником, расскажи мне, на какую-такую особую
осведомленность ты претендуешь..."
А этот молодой волчонок, загадочный и несчастный, топтался на месте,
перебирал газеты, встряхивал пустую пачку из-под сигарет; однако Джейн
встрепенулась и оторвалась от своей книги, только когда услышала, как где-то
часы пробили полночь.