"Сидони-Габриель Колетт. Дом Клодины ("Клодина" #6)" - читать интересную книгу автора

о ней ничего не известно, поскольку отец увел ее из дому точно так же, как
привел, не удостоив нас хоть каким-то объяснением. Она провела в доме моего
отца, занимавшегося изготовлением шоколада, с нами - Эженом, Полем, Ирмой и
мной и еще с Жаном по прозвищу Большая Обезьяна - только первые годы жизни.
Тогда шоколад изготавливался из какао, сахара и ванили. Шоколадные плитки
сушились у нас на верхней террасе. И каждое утро на них обнаруживали следы в
виде полого цветка с пятью лепестками - свидетельство ночного посещения
кошек... Я очень жалела, что дочки моего отца больше нет с нами, и представь
себе, Киска...
В моей памяти не сохранилось продолжения маминого рассказа. И обрыв
этот так внезапен, словно в какой-то миг я оглохла. А все дело, видно, в
том, что, безразличная к Дочке-моего-отца, я предоставила маме возможность
извлекать из забвения дорогих ей мертвецов, а сама мечтательно уцепилась за
вдруг воскресшие в ее рассказах запах и образ: запах мокрых плиток шоколада
и полые цветы, распустившиеся на них под лапами бродячего кота.

СВАДЬБА

Анриетта Буассон замуж не выйдет, нечего и рассчитывать. Она несет
впереди себя круглый животик семи месяцев, который не мешает ей ни мыть
плиточный пол в кухне, ни развешивать белье на веревке и на бересклетовой
изгороди. В наших краях не принято играть свадьбу с таким животом. Госпожа
Помье и госпожа Леже уж сколько раз внушали маме: "Не понимаю, как вы можете
терпеть в доме, где такая взрослая девочка, как ваша, прислугу, которая...
прислугу, у которой..."
Но мама решительно заявляла, что скорее позволит "показывать на себя
пальцем", чем выставит за дверь мать с ребенком.
Значит, Анриетта Буассон замуж не выйдет. А вот наша горничная Адриенна
Сетманс, хорошенькая, живая, уже с месяц что-то много поет. Например, когда
шьет. У горла она прикалывает брошь - камень под лучистый колчедан в
обрамлении банта из сатина с кружевом, в черные волосы втыкает гребень с
бисером, а проходя перед зеркалом, всякий раз одергивает блузку из виши,[32]
облегающую ее грудь, затянутую в корсет. Подобные приметы меня, опытную в
таких делах, не обманывают. В свои тринадцать с половиной лет я знаю, что
такое горничная, у которой завелся ухажер. Так выйдет Адриенна Сетманс замуж
или нет? Вот в чем вопрос.
Сетмансы - четверо дочерей, трое сыновей, их двоюродные братья и
сестры - живут в доме под живописной соломенной крышей, что стоит на обочине
дороги.
Ох и погуляем! Узнав о свадьбе, мама с неделю будет жаловаться, ворчать
по поводу моих "подозрительных знакомств" и "дурных манер", станет угрожать
тем, что отправится туда вместе со мной, а затем все же по своей природной
нелюдимости и из-за усталости откажется от своего намерения.
Я не упускаю Адриенну Сетманс из виду. Она поет, то и дело откладывает
работу, выбегает на улицу и громко ненатурально смеется.
Вокруг нее витает аромат духов, которыми торгует у нас парикмахер
Момон; он напоминает запах изо рта при больных миндалинах или сладковатый
запах испарений конской мочи на дорогах...
- Адриенна, от вас пахнет пачулями![33] - изрекает мама, понятия не
имеющая, что это такое.