"Сидони-Габриель Колетт. Дуэт" - читать интересную книгу автора

проводил Алису жадным взглядом словно желая отнять ее у полутьмы сводчатого
коридора, ведущего на кухню, затем уселся на каменную скамью, прислонился к
стене и стал смотреть, как наступает вечер, безветренный, зеленый и нежный,
так похожий на сумерки в Провансе. "Все-таки чувствуется, что юг недалеко
отсюда..."
Соловей, ближайший из тех, что днем и ночью изливали гармонию возле
своих наполнившихся гнезд, перекрыл все остальные голоса, и Мишель принялся
прилежно следить за рисунком певучей арабески, ждать повторения одинаковых
долгих нот, усиливавших одна другую. Он различал "тц-тц-тц", которые сравнил
со звяканьем колец, скользящих по медному карнизу, "коти-коти",
повторявшиеся до двадцати раз кряду, без остановки и на одном дыхании... Он
не испытывал особого удовольствия, но, соразмеряя свое дыхание с
длительностью неизбывной песни, довел себя почти до удушья: это мешало ему
думать, и он уже не испытывал ничего, кроме жажды.
- Вот сидр, - объявила Мария. - Мадам тоже будет?
Она придвинула к старинной каменной скамье с резными ножками обитый
жестью столик, купленный на дешевой распродаже.
- Точно сказать не могу, - ответил Мишель. - Мадам переодевается. Эй,
чертовка, осторожней, у тебя же весь сидр так выбежит!
- И то правда, - радостно подхватила Мария. - Это у меня запросто!
Она наливала темный сидр, у которого даже пена окрашивалась желтым,
тощей, словно из одних костей и сухожилий, рукой, а маленькие блестящие
глазки искали взгляда хозяина с каким-то кокетством вне возраста, столь
всеведущим, что Мишеля проняла дрожь. "Неужели нам не удастся скрыть от
Марии хоть что-нибудь?" Он чувствовал себя таким слабым, таким беззащитным,
что несказанно обрадовался, когда наконец вернулась Алиса -
тревожно-оживленная, кое-как напудренная, с чересчур белым носом и чересчур
красными губами. Но ее глаза, которые с приходом вечера, наполнявшего их
синевой, становились недоверчивее, сейчас глядели из-под черной челки ясно и
настороженно.
- Я положила тебе на кровать нагретый халат, Мишель, - сказала она еще
с порога. - По вечерам здесь так... Видишь, я надела теплую блузу... Марии
нужно что-нибудь?
Мария, любившая такое непрямое обращение, внимательно изучала длинную
блузу из белого мольтона, красные шелковые штанишки, узкие в щиколотках, и
под ее взглядом Алиса спокойно обвила рукой шею мужа.
- Ничего не нужно, - сказала Мария, - И так все хорошо.
- Да, особенно сидр откупорила хорошо, - проворчал Мишель. - А ей и так
сойдет. Что будем лопать сегодня вечером, Марьюшка?
- Протертый суп, стало быть.
- А еще?
- Карамельный крем. Я хотела было потушить мясо, но мадам сказала...
- Мадам правильно сказала, - перебил он. - Давай, беги. И накорми нас
вовремя, не то лишу наследства!
Когда они остались одни, Алиса попыталась было осторожно убрать руку.
Но голова мужа вдруг жадно приникла к сгибу ее локтя, зажала его между
плечом и щекой, сотрясавшимися от глубоких и частых вздохов, разгоряченное
лицо обдавало ее запястье знакомым запахом; она безжалостно высвободилась.
- Перестань! - властно приказала она. - Неужели не стыдно? Потерпи
немного, в конце концов! Скажем Марии, что хотим лечь пораньше...