"Александр Колпаков. Гриада" - читать интересную книгу автора

опасные, чем самые мощные космические лучи. Наружные бортовые
ионизационные счетчики показывали предельную для их шкалы
интенсивность излучений, а звуковые индикаторы, выведенные на панель
управления, непрерывно трещали. Эти излучения возникали вследствие
того, что астролет, мчавшийся почти со скоростью света, непрерывно
сталкивался с частицами межзвездного тумана. Однако нам можно было не
бояться. Десятиметровой толщины защитный экран, расположенный между
нейтронитной броней и внутренней обшивкой ракеты, надежно охранял нас
от радиации. Гораздо страшнее было бы теперь какое-нибудь из
бесчисленных полей тяготения. Неизбежное при полете в поле тяготения
искривление прямолинейной траектории "Урании" увеличило бы кажущийся
вес астролета и всего находящегося в нем в десятки тысяч раз! Не помог
бы никакой антигравитационный костюм.
- Нет ли на нашем пути потухших звезд или газово-пылевых
туманностей, глобул? - спросил я Самойлова.
- Кто знает? Кто знает?.. - пожал он плечами.
Оба мы думали, очевидно, об одном и том же, напряженно вслушиваясь
в тревожную песнь гравиметра, чудесного прибора, чувствующего поля
тяготения на большем удалении от астролета. Гравиметр связан
электронной схемой с роботом, управляющим двигателями торможения.
Иногда ровная мелодия гравиметра повышалась - и наши сердца сжимались
от страха. Но потенциал гравитации был невелик, и страх отпускал нас.
А стрелка указателя скорости продолжала издеваться над нами. Она
судорожно вибрировала почти на красной черте, отмечающей скорость
света. Происходили странные вещи: акцелерограф неизменно показывал,
что ускорение равно одному километру в секунду за секунду, а скорость
не возрастала.
"Двести девяносто девять тысяч семьсот девяноста пять и одна
десятая километра в секунду", - точно смеясь над нами, повторял
автомат.
- Мы настолько близко подошли к порогу скорости света, - объяснял
мне Самойлов, - что в каждую следующую секунду скорость астролета
возрастает на все более малую, если не сказать бесконечно малую,
величину. Это и вызывает вибрацию стрелки указателя скорости, так как
он не проградуирован на такое ничтожное приращение скорости, как
сейчас.
Впрочем, я и сам уже догадался о причинах странного явления. Но
все-таки! Ускорение-то было громадное - один километр в секунду за
секунду! Наш земной опыт, логика и здравый смысл явно оказывались
бессильными.
Я задал роботу программу почти на полный режим гравитонного
распада. Если раньше двигатель работал бесшумно, то сейчас он издавал
тонкий мелодичный звук. Все нарастая, этот звук перешел в мощное
низкое гудение. По экрану кормового перископа разлилось
розовато-фиолетовое сияние: начал светиться холодный поток энергии,
вырывающийся из дюз.
Прошло два часа. Предательская стрелка никак не хотела шагнуть за
красную черту. Решительно взмахнув рукой, Самойлов вдруг сказал:
- Включай на все сто процентов! Запаса энергии у нас хватит!
Я дал роботу соответствующую команду. Гравитонный двигатель