"Адлард Колс. Под парусом в шторм " - читать интересную книгу автора

баллов. К 16.30 ветер зашел еще ближе к осту и достиг 5 баллов. Волнение и
ветер усиливались, и через полчаса мы глухо зарифили грот и поставили малый
штормовой стаксель. Погода все ухудшалась. Барометр падал, пошел сильный
дождь. К 20.00 ветер достиг штормовой силы, а волны стали большими. Мы
убрали все паруса и легли в дрейф под рангоутом. Ветер был настолько
сильный, что когда я направился на бак, чтобы убрать стаксель, то вынужден
был буквально ползти на четвереньках - ранее мне не приходилось перемещаться
по палубе подобным образом.
Поздно вечером я вышел на палубу измерить скорость ветра анемометром.
Получить правильные показания было почти невозможно, поскольку волны стали
такими высокими, что яхта очень длительное время находилась под их
прикрытием в ложбинах. Только на гребнях ветер ощущался в полную силу.
Показания анемометра колебались от 33 до 38 узлов, и Безил Смит записал в
судовом журнале "ост 7-8 баллов".
Тогда я не знал, что для перехода к ветру на стандартной высоте 10м
необходимо прибавить поправку, равную 1/3 скорости ветра, измеренной на
высоте 2 м*. Учитывая, что волны достигали почти 10 м в высоту, можно
добавить только 1/5, тогда получим среднюю скорость ветра 42 узла, т. е. 9
баллов. При таком ветре возможны порывы в 50-60 узлов.
Тактика, принятая тогда "Кохо", в настоящее время стала традиционной.
При руле на ветер яхта дрейфовала под рангоутом почти лагом к волне. Сильный
ветер заставлял ее крениться так, будто она была под парусом. Это
демпфировало качку и увеличивало высоту надводного наветренного борта. Киль
не позволял яхте сильно дрейфовать и, возможно, создавал завихрения за
собой, которые сбивали разрушающиеся волны. Подобно молодому деревцу, она
склонялась под напором стихии.
Наверху из-за пены, брызг и проливного дождя трудно было различить, где
воздух, где вода. Помню только, что волны были крутыми и белыми,- должен
признаться, что я поспешил вниз, поскольку на палубе было уж очень
неприятно.
Затем наступила ночь, кругом было совершенно темно, а по палубе, как
град, стучал ливень, похожий на тропический. Однако в каюте было
сравнительно спокойно. Джек и Безил улеглись на койки с ограждением. На
случай крайней необходимости я спал на койке рядом с кокпитом в
непромоканце. Изредка я выглядывал на палубу, чтобы удостовериться, что все
в порядке. Других дел не было. Тросы, масляные мешки и две канистры мазута
были наготове в рундуке кокпита.
Подчеркиваю, что обстановку в каюте можно было назвать спокойной только
по сравнению с обстановкой на палубе. Стоял ужасный непрекращающийся шум:
яростный дождь барабанил по палубе, ветер завывал в снастях, волны
разбивались о наветренный борт, проносились над крышей каюты и улетали под
ветер. Изредка волна сильно ударяла по яхте, и мы начинали опасаться, что
корпус и рубка не выдержат следующего удара. Если не считать этих мрачных
мыслей, ночь прошла сносно. Самым неприятным была сырость в каюте. Кокпит
был постоянно наполовину залит водой от обрушивающихся волн, а вся яхта
окутана облаком брызг. В такую погоду в трюме всегда полно воды - она
просачивается сквозь любую щель палубы или деревянной обшивки и, кажется,
течет отовсюду. На всех моих яхтах, даже новых, в шторм необходимо было
регулярно выкачивать воду. Много воды обычно попадало вниз через рундуки
кокпита, в последующие годы этот дефект был частично устранен.