"Виктор Колупаев. Сократ сибирских Афин, часть 2 (Фантастическая пародия) " - читать интересную книгу автора

очнулся, они говорили уже о другом. Может, официантка убедила Парменида в
своей правоте.
- Ставим ли мы в связь бытие с движением и покоем или нет, - спрашивала
официантка, - а также что-либо другое с чем бы то ни было другим, или,
поскольку они не смешиваемы и не способны приобщиться друг к другу, мы их за
таковые и принимаем в своих рассуждениях? Или же мы всё, как способное
взаимодействовать, сводим к одному и тому же? Или же одно сводим, а другое
нет? Как мы скажем, Парменид, что они из всего этого предпочтут?
- Предпочтем предпочтительное, - тихонечко сказал шестой строитель.
- Что уж тут поделаешь? - вздохнул прораб Митрич.
- На это я ничего не могу за них возразить, - опечалился Парменид.
- Во-первых, если хочешь, допустим, что они говорят, будто ничто не
обладает никакой способностью общения с чем бы то ни было. Стало быть,
движение и покой никак не будут причастны бытию?
- Конечно, нет.
- Что же? Не приобщаясь к бытию, будет ли из них что-либо существовать?
- Не будет, - с убеждением ответил Парменид.
- Точно, не будет существовать, - согласился седьмой строитель.
А прораб Митрич просто согласно промолчал.
- Быстро, как видно, все рухнуло из-за этого признания и у тех, -
сказала официантка, - кто все приводит к движению, и у тех, кто заставляет
все, как единое, покоиться, и также у тех, кто связывает существующее с
идеями и считает его всегда самому себе тождественным. Ведь все они
присоединяют сюда бытие, говоря: одни, - что все действительно движется,
другие же - что оно действительно существует как неподвижное.
- Похоже, что именно так.
- В самом деле, и те, которые всё то соединяют, то расчленяют,
безразлично, соединяют ли они это в одно или разлагают это одно на
бесконечное либо конечное число начал и уже их соединяют воедино, - все
равно, полагают ли они, что это бывает попеременно или постоянно, в любом
случае их слова ничего не значат, если не существует никакого смешения.
- А ведь верно! - восхитился Парменид.
- Решено, - заключил восьмой строитель.
- Ага, - заключил и прораб Митрич.
- Далее, самыми смешными участниками рассуждения оказались бы те, -
сказала официантка, - кто вовсе не допускает, чтобы что-либо, приобщаясь к
свойству другого, называлось другим.
- Как это?! - удивился Парменид.
- Принужденные в отношении ко всему употреблять выражения "быть",
"отдельно", "само по себе" и тысячу других, воздерживаться от которых и не
привносить их в свои речи они бессильны, они и не нуждаются в других
обличителях, но постоянно бродят вокруг, таща за собой, как принято
говорить, своего домашнего врача и будущего противника, подающего голос
изнутри.
- То, что ты говоришь, вполне правдоподобно и истинно.
- А что если мы у всего признаем способность к взаимодействию?
- Это и я в состоянии опровергнуть.
- Каким образом, Парменид?
- А так, что само движение совершенно остановилось бы, а с другой
стороны, сам покой бы задвигался, если бы они пришли в соприкосновение друг