"Виктор Колупаев. Сократ сибирских Афин, часть 2 (Фантастическая пародия) " - читать интересную книгу автора

бесконечно!
- Бытие ограничено и замкнуто в себе, - сказал я. - Припомни
стационарную модель Вселенной древнего Эйнштейна, которая тоже обладала
конечным объемом!
И действительно, подумал я, что-то общее у Эйнштейна с Парменидом было.
Хотя, конечно, у Парменида все было поэтичнее и доказательнее.
- Эйнштейн нам не указ! - напомнил Межеумович. - А указ нам - идеи Отца
и Основателя, а также всех до единого его Продолжателей!
Тут он плюнул в сердцах на мои мысли и исчез. Я не огорчился. Ведь я и
не звал его сюда.
Впрочем, я ведь и никого не звал, а они являлись... Эйнштейн вот сидел
на поломанном стуле и смотрел на меня с явной укоризной. Но молчал. Видать,
сказать-то ему было нечего. Да и что он мог противопоставить железной логике
Парменида? Эта логика была неотразима. Ведь абсолютно бесспорным являлся
тезис о том, что Бытие не может возникать из небытия, или исчезать,
превращаясь в небытие. А отсюда следовал вывод, что Бытие не может меняться,
становясь иным.
Но как согласовать неизменность Бытия с видимой изменчивостью
окружающего нас мира, не превращая его в иллюзию? Только это маленькое
затруднение и оставалось разрешить мне: противоречие между доводами разума и
данными чувственного опыта.
С логической точки зрения разрешение проблемы возможно двумя способами:
либо путем признания реального существования мира множественных и изменчивых
вещей и явлений, а значит, и подчеркивания, признания этого непосредственно
данного бытия, либо путем признания реального мира в качестве единого
неизменного Бытия таким, как он устанавливается согласно законам логического
мышления.
Я вспомнил Каллипигу и решил пока от чувственного опыта не отрекаться.
И тут я понял Межеумовича! Первый путь - это путь материализма,
второй - идеализма! Так вот за что бился диалектический и исторический
материалист.
Парменид же, все, что связано с ощущениями, с восприятием изменчивого
чувственного мира, относит к мнению, а инструментом получения истинного
знания считает лишь интеллект.
Бытие - это и мысль, и слово, и судьба, и истина, и творец мира.
Поскольку оно вечно и неизменно, Бытие оказывается за пределами наших
ощущений и мнений.
Я понял, что учение Парменида о Бытии, конечно же, вызовет агрессивное
недоумение и Межеумовича, если только он с ним столкнется. И действительно,
можно ли найти, по мнению материалистического диалектика, что-нибудь более
странное и дикое, чем это воззрение, по которому все, что мы видим,
воспринимаем, познаем, есть лишь иллюзия и заблуждение, а истинно
существующим признается единое, неизменное, неподвижное и не имеющее частей.
Бытие, помимо которого ничего нет, но которое в то же время мыслится в форме
шара или сферы, всюду равноотстоящей от центра? Есть ли что-нибудь в большей
степени противоречащее здравому смыслу, всему тому, что кажется
самоочевидным, что дано нам в нашем опыте и сознании?
Уже давно замолкли посторонние голоса. Лишь один голос, то ли мой
собственный, то ли божественный, звучал во мне. Все наполнялось призрачным
сиянием, в котором исчезал и я сам и мой захламленный сарай мыслей.