"Ульрих Комм "Фрегаты идут на абордаж"" - читать интересную книгу автора

гильдии устанавливало также очередность выкупа, если в кассе недоставало
талеров и гульденов для того, чтобы купить свободу всем, попавшим в не-
волю. В то же время авторитет правления считался непререкаемым по всем
вопросам мореходства и в совете города, и в адмиралтействе, и в суде.
Наконец, должность эта позволяла рассчитывать на самое солидное реноме
даже за пределами круга гамбургских моряков. Ибо кому, как не своим от-
важным и бравым мореходам, вольный ганзейский город Гамбург был обязан
славой богатейшего во всей империи! Вот почему возможность попасть в эту
коллегию избранных, наделенную такой властью, представляла собой нечто
гораздо более важное, нежели просто новое назначение.
Перейдя мост, мужчина направился вдоль берега Альстера по направлению
к его устью в сторону гавани. Прежде чем свернуть к дому братства море-
ходов, он остановился и обвел взглядом лес мачт, поднимавшийся над ка-
менной набережной и над островерхими крышами амбаров и портовых складов
к свинцово-серому, струящемуся дождем небу.
Здесь еще не кипела обычная для летней навигации жизнь: лишь время от
времени протарахтит по неровному булыжнику мостовой подвода, везущая
груз к кораблю или одному из пакгаузов. Однако с палуб стоявших на при-
коле судов кое-где доносился уже стук плотницких молотков, а в воздухе
витал едва ощутимый запах свежей смолы и краски. Хотя непогода и загнала
многих в теплые дома, наметанный глаз мужчины успел оценить, насколько
усердно город готовился к предстоящей навигации. Пройдя еще несколько
шагов, он увидел на привычном месте у пирса и свой собственный корабль -
единственный уцелевший из всей флотилии его отца. Остальные стали жерт-
вами ураганов и штормов, погибли в морских сражениях, были разграблены и
сожжены морскими разбойниками, которых англичане называли приватирами,
французы - корсарами, а немцы - каперами. Последние, получив от правите-
ля своей страны каперскую грамоту, на собственные деньги снаряжали ко-
рабли и на свой страх и риск вели крейсерскую войну на морях, тоесть,
попросту говоря, охотились за торговыми судами противника. Часть награб-
ленной при этом добычи им надлежало отдавать своему правителю. Семь лет
тому назад, незадолго до того, как колокольный звон возвестил мир опус-
тошенным немецким землям, в стычке с французскими корсарами погиб его
родной брат - сгинул в морской пучине вместе с кораблем.
Мужчина глубоко вздохнул и двинулся дальше. Один-единственный корабль
достался ему в наследство, к тому же они были ровесниками: вот уже трид-
цать с лишним лет бороздил "Мерсвин" морские просторы, знавал лютую сту-
жу в гавани Архангельска и невыносимый жар тропического солнца у берегов
Гвинеи и Бразилии. Что и говорить, одряхлел трудяга "Мерсвин". Но если
его хозяину суждено стать членом правления гильдии капитанов и шкиперов,
тогда...
У противоположного берега покачивались на волнах корабли Томаса Утен-
хольта: добрая дюжина солидных "купцов", многие из которых выделялись
хорошим пушечным вооружением. Старый Утенхольт распорядился перестроить
свои самые большие парусники на манер военных фрегатов: со сплошными ба-
тарейными палубами. И в самом деле, его трехмачтовые галионы, будь то
"Солнце" или, к примеру, "Св. Бернхард", если не ходовыми качествами, то
мощью бортового залпа могли потягаться с иным фрегатом. Конечно, все это
делалось за счет места в грузовых трюмах, да и команду приходилось наби-
рать вдвое большую против обычной для торговых судов, а это влекло за