"Альфредо Конде. Человек-волк" - читать интересную книгу автора

3

Алькальд Ласы дал свидетельские показания двадцать восьмого августа
1852 года, я хорошо помню эту дату, я вообще все хорошо помню. В полном
соответствии с ролью алькальда, пекущегося о своих согражданах, а посему
осведомленного обо всех их делах и бедах, он утверждал, что Бенита Гарсия и
ее сын исчезли из дома приблизительно пять лет назад. То, что мне пришлось
вернуться в Галисию, куда я был переправлен после ареста в Номбеле, и то,
что я оказался в Ласе под охраной двух стражников из недавно созданной
жандармерии, вызвало у меня неприятное удивление и смутное беспокойство. Я
всегда бродил по родной земле, руководствуясь лишь собственной прихотью,
ощущая себя хозяином самых извилистых и тайных троп, самых просторных долин,
которые, впрочем, редко встречаются вдали от озера Ангела. Поэтому, когда в
муниципальном совете Ласы стали меня допрашивать, я решил отвести жандармов
на место событий, которое я хорошо помнил, к тому же это был повод подышать
иным воздухом, нежели затхлый воздух моей камеры.
Я полагал, что, зная так, как знаю я, эту местность - гораздо лучше,
чем любой молоденький солдат жандармерии, даже из тех, кто родился в краях
близ Верина, где празднуют карнавалы, на которых уже сейчас происходит
столько невероятных событий, а в будущем будет происходить еще больше, - так
вот, зная наизусть все тамошние дороги, рощи и лесные чащи, умея, как умею
только я, притворяться и изменять облик, было бы совсем уж нелепо, чтобы в
какой-то момент мне не представилась возможность бежать. А там посмотрим,
смогут ли они поймать меня. До Португалии оттуда рукой подать. А уж мои
португальские клиенты сумеют избавить меня от преследователей, если я сам
смогу избавить себя от цепей.
Однако этого не случилось. Жандармы оказались молодыми и крепкими
ребятами, выполнявшими свою работу самоотверженно и старательно, чем
повергли меня в удивление и уныние. Они не отходили от меня ни на шаг. Тенью
следовали за мною, будто приклеенные. И вот как раз в тот миг, когда я
убедился в невозможности бегства, меня вдруг осенило: я решил показать им
порочное проявление своей натуры, как сказал бы добрый проницательный
эскулап, чье имя я поклялся никогда не забывать. Помните? Я имею в виду дона
Висенте Марию Фейхоо-Монтенегро-и-Ариаса, именно его, супруга доньи Микаэлы.
До этого я развлекался тем, что ходил по кругу, то поднимаясь, то спускаясь
по склонам небольших гор, будто в поисках чего-то, словно пытаясь
сориентироваться, а на самом деле просто выжидал возможности, которая так
мне и не представилась.
И вот я решил отвести их на это место в надежде, что там-то и случится
то самое, что еще не случилось. Прежде у меня еще оставалась надежда. И лишь
окончательно утратив ее, я смирился с неизбежностью и повел их к месту столь
сладостных для меня действий, невероятных и жутких подвигов, как сказал бы
дон Висенте Мария гортанным голосом, придав важное выражение лицу, которое
он считал суровым, в то время как на самом деле оно было просто-напросто
глупым. Я поступил по совести - отвел их к расщелине, в которой еще вполне
было можно обнаружить какие-то останки, ибо она столь глубока, что волки не
всегда рискуют туда спускаться, выбирая другие места, менее трудные и
опасные: ведь они волки, а не ослы. И вот я привел их туда. Всех. В том
числе и дона Висенте.
Место называется Корго-до-Бой. Слово корго по-галисийски означает