"Альфредо Конде. Человек-волк" - читать интересную книгу автора 3
Алькальд Ласы дал свидетельские показания двадцать восьмого августа 1852 года, я хорошо помню эту дату, я вообще все хорошо помню. В полном соответствии с ролью алькальда, пекущегося о своих согражданах, а посему осведомленного обо всех их делах и бедах, он утверждал, что Бенита Гарсия и ее сын исчезли из дома приблизительно пять лет назад. То, что мне пришлось вернуться в Галисию, куда я был переправлен после ареста в Номбеле, и то, что я оказался в Ласе под охраной двух стражников из недавно созданной жандармерии, вызвало у меня неприятное удивление и смутное беспокойство. Я всегда бродил по родной земле, руководствуясь лишь собственной прихотью, ощущая себя хозяином самых извилистых и тайных троп, самых просторных долин, которые, впрочем, редко встречаются вдали от озера Ангела. Поэтому, когда в муниципальном совете Ласы стали меня допрашивать, я решил отвести жандармов на место событий, которое я хорошо помнил, к тому же это был повод подышать иным воздухом, нежели затхлый воздух моей камеры. Я полагал, что, зная так, как знаю я, эту местность - гораздо лучше, чем любой молоденький солдат жандармерии, даже из тех, кто родился в краях близ Верина, где празднуют карнавалы, на которых уже сейчас происходит столько невероятных событий, а в будущем будет происходить еще больше, - так вот, зная наизусть все тамошние дороги, рощи и лесные чащи, умея, как умею только я, притворяться и изменять облик, было бы совсем уж нелепо, чтобы в какой-то момент мне не представилась возможность бежать. А там посмотрим, смогут ли они поймать меня. До Португалии оттуда рукой подать. А уж мои португальские клиенты сумеют избавить меня от преследователей, если я сам Однако этого не случилось. Жандармы оказались молодыми и крепкими ребятами, выполнявшими свою работу самоотверженно и старательно, чем повергли меня в удивление и уныние. Они не отходили от меня ни на шаг. Тенью следовали за мною, будто приклеенные. И вот как раз в тот миг, когда я убедился в невозможности бегства, меня вдруг осенило: я решил показать им порочное проявление своей натуры, как сказал бы добрый проницательный эскулап, чье имя я поклялся никогда не забывать. Помните? Я имею в виду дона Висенте Марию Фейхоо-Монтенегро-и-Ариаса, именно его, супруга доньи Микаэлы. До этого я развлекался тем, что ходил по кругу, то поднимаясь, то спускаясь по склонам небольших гор, будто в поисках чего-то, словно пытаясь сориентироваться, а на самом деле просто выжидал возможности, которая так мне и не представилась. И вот я решил отвести их на это место в надежде, что там-то и случится то самое, что еще не случилось. Прежде у меня еще оставалась надежда. И лишь окончательно утратив ее, я смирился с неизбежностью и повел их к месту столь сладостных для меня действий, невероятных и жутких подвигов, как сказал бы дон Висенте Мария гортанным голосом, придав важное выражение лицу, которое он считал суровым, в то время как на самом деле оно было просто-напросто глупым. Я поступил по совести - отвел их к расщелине, в которой еще вполне было можно обнаружить какие-то останки, ибо она столь глубока, что волки не всегда рискуют туда спускаться, выбирая другие места, менее трудные и опасные: ведь они волки, а не ослы. И вот я привел их туда. Всех. В том числе и дона Висенте. Место называется Корго-до-Бой. Слово корго по-галисийски означает |
|
|