"Артур Конан Дойл. Горбун ("Архив Шерлока Холмса" #7)" - читать интересную книгу автора

от них не узнал. Только горничная Джейн Стюарт припомнила одну важную
подробность. Услышав, что господа ссорятся, она пошла за кухаркой и
кучером, если вы помните. Хозяин и хозяйка говорили очень тихо, так что о
ссоре она догадалась скорее по их раздраженному тону, чем по тому, что они
говорили. Но благодаря моей настойчивости она все-таки вспомнила одно
слово из разговора хозяев: миссис Барклей дважды произнесла имя "Давид".
Это очень важное обстоятельство - оно дает нам ключ к пониманию причины
ссоры. Ведь полковника, как вы знаете, звали Джеймс.
В деле есть также обстоятельство, которое произвело сильнейшее
впечатление и на слуг, и на полицейских. Лицо полковника исказил
смертельный страх. Гримаса была так ужасна, что мороз продирал по коже.
Было ясно, что полковник видел свою судьбу, и это повергло его в
неописуемый ужас. Это, в общем, вполне вязалось с версией полиции о
виновности жены, если, конечно, допустить, что полковник видел, кто
наносит ему удар. А тот факт, что рана оказалась на затылке, легко
объяснили тем, что полковник пытался увернуться. Миссис Барклей ничего
объяснить не могла: после пережитого потрясения она находилась в состоянии
временного беспамятства, вызванного нервной лихорадкой.
От полицейских я узнал еще, что мисс Моррисон, которая, как вы
помните, возвращалась в тот вечер домой вместе с миссис Барклей, заявила,
что ничего не знает о причине плохого настроения своей приятельницы.
Узнав все это, Уотсон, я выкурил несколько трубок подряд, пытаясь
понять, что же главное в этом нагромождении фактов. Прежде всего бросается
в глаза странное исчезновение дверного ключа. Самые тщательные поиски в
комнате оказались безрезультатными. Значит, нужно предположить, что его
унесли. Но ни полковник, ни его супруга не могли этого сделать. Это ясно.
Значит, в комнате был кто-то третий. И этот третий мог проникнуть внутрь
только через стеклянную дверь. Я сделал вывод, что тщательное обследование
комнаты и газона могло бы обнаружить какие-нибудь следы этого
таинственного незнакомца. Вы знаете мои методы, Уотсон. Я применил их все
и нашел следы, но совсем не те, что ожидал. В комнате действительно был
третий - он пересек газон со стороны дороги. Я обнаружил пять отчетливых
следов его обуви - один на самой дороге, в том месте, где он перелезал
через невысокую ограду, два на газоне и два, очень слабых, на крашеных
ступенях лестницы, ведущей к двери, в которую он вошел. По газону он, по
всей видимости, бежал, потому что отпечатки носков гораздо более глубокие,
чем отпечатки каблуков. Но поразил меня не столько этот человек, сколько
его спутник.
- Спутник?
Холмс достал из кармана большой лист папиросной бумаги и тщательно
расправил его на колене.
- Как вы думаете, что это такое? - спросил он.
На бумаге были следы лап какого-то маленького животного. Хорошо
заметны были отпечатки пяти пальцев и отметины, сделанные длинными
когтями. Каждый след достигал размеров десертной ложки.
- Это собака, - сказал я.
- А вы когда-нибудь слышали, чтобы собака взбиралась вверх по
портьерам? Это существо оставило следы и на портьере.
- Тогда обезьяна?
- Но это не обезьяньи следы.