"Артур Конан-Дойль. Религия в свете нового Откровения" - читать интересную книгу автора

исказило истину.
В целом позиция, занимаемая сегодня в этом споре духовенством,
представляется мне довольно уязвимой. Так, оно поддерживает тезу об
абсолютной и исключительной боговдохновенности "Библии". Но разве оно не
знает, что в этой книге есть утверждения, которые, как нам доподлинно
известно, неверны? Следует ли эти неправды и заблуждения приписывать самому
Божеству? Нелепость предположения очевидна. Неужели же Всевышний, обладатель
всякого знания, мог бы впасть в ошибки, которым бы улыбнулся сегодняшний
школьник? Принадлежит ли Ему авторство в утверждении, будто мир был сотворен
за шесть дней и что сотворение это состоялось всего лишь около пяти тысяч
лет назад, или будто Иисус Навин приказал солнцу остановиться, нимало не
считаясь с тем, что оно, относительно Земли, и так неподвижно, а вертится
именно сама Земля? Если это так, то приходится тогда скорбеть о нас, раз мы
создаем себе такие представления о Божестве. Если же это не так, то что
остается от абсолютной боговдохновенности Писания?
Мой взгляд на "Библию", равно как и на все иные святые книги, состоит в
том, что оне представляют собой золото, лежащее в глине, и что нашему уму
предоставлено право отделять одно от другой. При этом в "Ветхом Завете"
более глины, чем золота. В "Новом" же значительно более золота, нежели
глины.
Теперь я очень ясно вижу, сколь прискорбно то, что цитированье явных
нелепостей из Писания продолжалось даже без всякой объяснительной сноски,
которая могла бы как-то смягчить их в священном тексте, потому что
последствием этого было то, что даже бывшее в нем действительно святым также
оказывалось отброшенным в сплошном отрицании, ведь человека нетрудно
убедить, что ложное в каких-то своих частях не может и во всех своих
остальных составляющих содержать истины. У истинной религии нет врагов
худших, чем те, кто выступают против всякого пересмотра и отбора в той
странной массе истинно прекрасного и весьма сомнительного материала, который
без всякого толка перемешан в одном-единственном томе, как если бы все эти
вещи действительно обладали равной ценностью. Том сей, повторяю, не золотой
слиток, но золото в глине, и если это все-таки понято, то серьезный
исследователь не отложит этот том в сторону, если наткнется в нем на глину,
но будет тем больше ценить в нем золото, что он сам отделит его от глины.
Уинвуд Рид в своей книге "Мученичество Человека" замечает, что в эпоху
Реформации люди сбросили идолов из камня и глины, для того чтобы поставить
на их место идола из бумаги и типографской краски. Давайте возьмем из
"Библии" все, что есть в ней хорошего, и употребим с пользою. Но во имя
благоговения перед Создателем и уважения к собственному разуму давайте
воздержимся от того, чтобы приписывать Всевышнему те свойства, каковые
уподобляют Его самому заурядному, хотя и сильно увеличенному в своих
размерах человеку, исполненному мелких страхов, зависти и мстительности -
качеств, воистину, достойных осуждения лишь в нас самих. Нам не нужна
какая-то книга или некое откровение для того, чтобы сказать нам о Его
мудрости и силе. Нам довольно звездных небес, в коих вращаются над нами
миллионы миров, дабы понять это с гораздо большей ясностью, чем то могли бы
донести до нас слова какого-нибудь еврейского пророка. И есть в нас некое
нравственное чувство, ведущее в равной мере как агностика, так и
христианина. Чем шире наши взгляды, тем лучше, ибо какой бы широты ни достиг
ум человеческий, он будет все еще бесконечно узок в сравнении с той конечной