"Артур Конан Дойль. Успехи дипломатии (Перевод Г.Злобина)" - читать интересную книгу автора

всех отношениях. Пожалуйста, распорядитесь насчет этого без меня.
- Конечно, Чарльз, о чем речь. Еще что-нибудь сделать?
- Да нет, как будто все. Я в понедельник буду.
- Надеюсь. За что ни возьмись, вы необходимы. "Таймс" опять поднимет
шум из-за истории с Грецией. Эти авторы передовых статей - вполне
безответственные люди. Пишут чудовищные вещи, и нет никаких возможностей
опровергнуть их. До свидания, Чарльз! Почитайте Порсона!
Он пожал больному руку, щегольски помахал широкополой шляпой и вышел
из комнаты тем же упругим, энергичным шагом, каким и вошел.
Лакей уже распахнул огромную двустворчатую дверь, чтобы проводить
высокого посетителя до экипажа, когда из гостиной вышла леди Чарльз и
дотронулась до его рукава. Из-за полузадернутой бархатной портьеры
выглядывало бледное личико, встревоженное и любопытное.
- Можно вас на два слова?
- Конечно, леди Чарльз!
- Надеюсь, я не буду слишком навязчивой. Я ни в коем случае не
преступила бы рамки...
- Ну что вы, дорогая леди Чарльз! - прервал ее премьер-министр,
галантно поклонившись.
- Вы можете не отвечать, если это секрет. Я знаю, что лорд Артур
Сибторн подал прошение на должность в Танжере. Могу ли узнать: есть у него
какая-нибудь надежда?
- Должность уже занята.
- Вот как?!
Оба женских личика - и то, что было перед премьером, и то, что
скрывалось за портьерой, - выразили крайнее огорчение.
- Занята лордом Артуром.
Премьер-министр засмеялся собственной шутке и продолжал:
- Мы только что решили это. Лорд Артур едет через неделю. Я рад, что
вы, леди Чарльз, одобряете это назначение. Танжер - интересное место. На
память сразу приходят Екатерина из Брагансы и полковник Кирк. Бэртон
неплохо писал о Северной Африке. Надеюсь, вы извините меня за то, что
покидаю вас так скоро: я сегодня обедаю в Виндзоре. Думаю, что у лорда
Чарльза дело идет на поправку. Иначе и быть не могло с такой сиделкой.
Он поклонился, сделал прощальный жест и спустился по ступенькам к
своему экипажу. Леди Чарльз заметила, как, едва отъехав от подъезда, он
погрузился в какой-то роман в бумажном переплете.
Она раздвинула бархатные портьеры и вернулась в гостиную. Дочь стояла
у окна, залитая солнечным светом, высокая, хрупкая, прелестная; черты ее
лица и фигура чем-то напоминали материнские, но были тоньше и легче.
Золотой луч освещал ее нежное аристократическое лицо, играл на льняных
локонах, а желто-коричневое, плотно облегающее платье с кокетливыми
бежевыми рюшами отливало розовым. Узкая шифоновая оборка обвивалась вокруг
белой точеной шеи, на которой, как лилия на стебле, покоилась красивая
голова. Леди Ида сжала тонкие руки и с мольбой устремила свои голубые глаза
на мать.
- Ну что ты, глупышка! - проговорила почтенная дама, отвечая на
молящий взгляд дочери. Она обняла ее хрупкие покатые плечики и привлекла к
себе. - Совсем неплохое место, если ненадолго. Это первый шаг в его
дипломатической карьере.