"Артур Конан Дойль. Женитьба бригадира (Перевод Д.Жукова)" - читать интересную книгу автора

ринулся в атаку.
Вы когда-нибудь видели, как нападает бык, друзья мои? Это - чудовищное
зрелище. Вы думаете, наверно, что он припустил рысью или даже галопом. Это
бы еще ничего... Нет, он делал прыжки, один страшнее другого. Я не боюсь
человека. Когда я имею дело с человеком, то чувствую, что благородство моей
позы, смелая непринужденность, с которой я встречаю противника, уже сами по
себе обезоруживают. Я владею теми же приемами, что и он, и поэтому мне
нечего его бояться. Но когда тебе предстоит сразиться с тонной разъяренной
говядины - это совсем другое дело. Тут не поспоришь, не успокоишь, не
завоюешь расположения... Никакие уговоры не помогут. Что этому зверю до
моего горделивого самообладания? С живостью, свойственной моему уму, я
оценил обстановку и решил, что на моем месте никто, даже сам император, не
мог бы удержать позиции. Значит, оставалось одно - бежать.
Но и бежать можно по-разному. Кто отступает с достоинством, а кто - в
панике. Я удирал, как положено настоящему солдату. Хотя мои ноги работали
быстро, сам я держался великолепно. Весь мой вид выражал протест. На бегу я
улыбался... это была горькая улыбка храбреца, который философски относится
к превратностям судьбы. Если бы в эти минуты меня увидели мои боевые
товарищи, я бы нисколько не проиграл в их глазах. С поразительным
самообладанием уходил я от быка.
Но тут я должен сделать одно признание. Известное дело: если удираешь,
то паники не избежать, будь ты храбрец из храбрецов. Вспомните гвардию при
Ватерлоо. То же самое было в тот вечер и с Этьеном Жераром. Ведь поблизости
не было никого, кто бы оценил мою доблесть... никого, кроме этого
проклятого быка. А не благоразумнее ли в такую минуту забыть о собственном
достоинстве? С каждым мгновеньем грохот копыт чудовища и его страшное
фырканье за моей спиной становилось все громче. При мысли о такой постыдной
смерти меня охватил ужас. Жестокая ярость зверя лишила меня мужества. Все
было забыто. Во всем мире осталось только два существа: бык и я - он хотел
убить меня, а я - во что бы то ни стало спастись. Я опустил голову и...
дунул во все лопатки.
Мчался я к дому Равонов. И вдруг сообразил: если даже я добегу,
спрятаться будет негде. Дверь заперта. Нижние окна забраны решетками.
Ограда высокая. А бык с каждым прыжком все ближе и ближе. И вот тут-то,
друзья мои, в момент наивысшей опасности Этьен Жерар и показал, на что он
способен. Был лишь один путь к спасению, и я воспользовался им.
Я уже говорил, что окно спальни Мари было как раз над дверью.
Занавески были задернуты, но не плотно - сквозь щели пробивался свет. Я был
молодой, ловкий и поэтому знал, что смогу высоко прыгнуть, ухватиться за
край подоконника и, подтянувшись, уйти от опасности. Подпрыгнул я в тот
самый момент, когда чудовище настигло меня. Я и без посторонней помощи
вскочил бы в окно. В великолепном прыжке я уже оторвался от земли, как бык
поддал мне сзади, и я, как пушечное ядро, влетел в окно и упал на
четвереньки посреди спальни.
Кровать стояла под самым окном, но я благополучно перелетел через нее.
С трудом поднявшись на ноги, я с замиранием сердца повернулся к кровати, но
она была пуста. Моя Мари сидела в кресле в углу комнаты и, судя по
раскрасневшимся щечкам, плакала. Видно, родители уже рассказали ей о нашем
разговоре. От изумления она не могла встать и смотрела на меня с раскрытым
ртом.